крестинахъ пономарь оскоромился, такъ и въ слезы; а въ Суздалѣ, сватъ Демьянъ, и на тризнѣ да хохочетъ! Уговоръ лучше денегъ; кто въ куму Соломониду удался, ни сказки ни присказки моей слушать не садись; сказка моя о похожденіяхъ слезныхъ, приключеніяхъ жалостныхъ, Стоухана Рогоуховича и Бабарыки Подстегайловны, лежитъ у меня подъ спудомъ; а присказка о косомъ и куцомъ зайцѣ и сказка о судѣ Шемякиномъ написана, къ быту приноровлена и поговорками съ ярмонки Макарьевской разукрашена, для свата Демьяна съ честными сотоварищи: всякому зерну своя борозда; на всѣхъ не угодишь; шапка съ заломомъ, будь и бархатная, не на дворянскую голову шьется — а по мнѣ да по свату куцое платье, Французская булка, на свѣтъ не родись! Намъ подай зимою щи съ пирогомъ, кашу; лѣтомъ ботвинью, либо окрошку, тюрю, поставь квасу, да ржанова хлѣбца ломоть, чтобы было
крестинах пономарь оскоромился, так и в слезы; а в Суздале, сват Демьян, и на тризне да хохочет! Уговор лучше денег; кто в куму Соломониду удался, ни сказки ни присказки моей слушать не садись; сказка моя о похождениях слезных, приключениях жалостных, Стоухана Рогоуховича и Бабарыки Подстегайловны, лежит у меня под спудом; а присказка о косом и куцом зайце и сказка о суде Шемякином написана, к быту приноровлена и поговорками с ярмонки Макарьевской разукрашена, для свата Демьяна с честными сотоварищи: всякому зерну своя борозда; на всех не угодишь; шапка с заломом, будь и бархатная, не на дворянскую голову шьется — а по мне да по свату куцое платье, Французская булка, на свет не родись! Нам подай зимою щи с пирогом, кашу; летом ботвинью, либо окрошку, тюрю, поставь квасу, да ржанова хлебца ломоть, чтобы было
