Харитону цѣловальнику стать подъ мостомъ, а вышерѣченному сыну убіеннаго прыгать на него съ мосту, и убить его до смерти. Долгъ платежемъ красенъ. Покойнику же отдать послѣднюю честь, и пристроить его къ мѣсту т. е. отвести ему земли косую сажень, выкопать землянку, снять съ него мѣрку, да сшить на него деревянный тулупъ, и дать знакъ отличія, крестъ во весь ростъ. — Сватъ мой Демьянъ, услышавъ все это, замолчалъ, какъ воды въ ротъ набралъ, и рукой махнулъ. Теперь, говоритъ, дѣло въ шапкѣ, и концы въ воду; хоть святыхъ вонъ понеси! До поры, до времени, былъ Шемяка и простъ, да лихоимства не зналъ; а въ знать и силу попалъ, такъ и пустился во всякія художества; по бородѣ да по словамъ Авраамъ, а по дѣламъ — Хамъ; — изъ рѣчей своихъ, какъ закройщикъ модной, шьетъ, кроитъ, да выгадываетъ, по заказу, по деньгамъ, по людямъ, по
Харитону целовальнику стать под мостом, а вышереченному сыну убиенного прыгать на него с мосту, и убить его до смерти. Долг платежом красен. Покойнику же отдать последнюю честь, и пристроить его к месту т. е. отвести ему земли косую сажень, выкопать землянку, снять с него мерку, да сшить на него деревянный тулуп, и дать знак отличия, крест во весь рост. — Сват мой Демьян, услышав всё это, замолчал, как воды в рот набрал, и рукой махнул. Теперь, говорит, дело в шапке, и концы в воду; хоть святых вон понеси! До поры, до времени, был Шемяка и прост, да лихоимства не знал; а в знать и силу попал, так и пустился во всякие художества; по бороде да по словам Авраам, а по делам — Хам; — из речей своих, как закройщик модной, шьет, кроит, да выгадывает, по заказу, по деньгам, по людям, по
