грамотныя; быль-небылицъ стариннаго вѣку наслушавшись, мелетъ, не такъ какъ слово къ слову пригоняютъ, на безменъ прикидываютъ, на аршинъ примѣриваютъ — упаси Богъ! За эдакимъ письмомъ промаявшись, когда нибудь безъ покаянія умрешь! — Нѣтъ, онъ мелетъ съ проста, съ плеча!
Сказка написана во здравіе и утѣшеніе Катеньки Моіеръ и Машеньки Зонтагъ; писатель кланяется и бьетъ челомъ; маленькой рыбкѣ малое плаваніе, а выростете велики, читайте были высокоумныя, да меня со сватомъ Демьяномъ лихомъ не поминайте. Сказки и преданія предтечи лѣтописей.
Сказка отъ начала начинается, до конца читается, въ срединѣ не перебивается. Сказка моя такъ сложена, что добрымъ дѣточкамъ въ руки дается, а отъ недобрыхъ бѣгаетъ, какъ жеребенокъ молодой лягается, сѣрой кошкой перекинется, невидимкой скроется. Уставьте же, дѣти, свои ушенки,
грамотные; быль-небылиц старинного веку наслушавшись, мелет, не так как слово к слову пригоняют, на безмен прикидывают, на аршин примеривают — упаси Бог! За эдаким письмом промаявшись, когда-нибудь без покаяния умрешь! — Нет, он мелет спроста, с плеча!
Сказка написана во здравие и утешение Катеньки Мойер и Машеньки Зонтаг; писатель кланяется и бьет челом; маленькой рыбке малое плавание, а вырастете велики, читайте были высокоумные, да меня со сватом Демьяном лихом не поминайте. Сказки и предания предтечи летописей.
Сказка от начала начинается, до конца читается, в средине не перебивается. Сказка моя так сложена, что добрым деточкам в руки дается, а от недобрых бегает, как жеребенок молодой лягается, серой кошкой перекинется, невидимкой скроется. Уставьте же, дети, свои ушенки,
