Въ нашей мѣстности былъ и теперь существуетъ женскій католическій монастырь, прославившійся своею святостью; я не буду его называть, чтобы какъ-нибудь не нанести ущерба его славѣ. Немного времени тому назадъ, когда тамъ было всего только восемь молодыхъ монахинь съ аббатиссою, у нихъ жилъ въ работникахъ одинъ добродушный малый, присматривавшій за прекраснѣйшимъ монастырскимъ садомъ; но онъ не поладилъ изъ-за платы, разсчитался съ монашескимъ экономомъ и вернулся къ себѣ въ Лампореккіо [1]. Тамъ въ числѣ его пріятелей былъ одинъ молодой, здоровенный и крѣпкій крестьянинъ, довольно красивый собою, по имени Мазетто. При встрѣчѣ онъ спросилъ пріятеля своего, гдѣ тотъ побывалъ за это время; добрякъ — его звали Нуто — сказалъ ему. Мазетто спросилъ, что онъ дѣлалъ тамъ, въ монастырѣ; Нуто отвѣчалъ ему:
— У нихъ тамъ большой, чудесный садъ; вотъ я въ немъ и работалъ, да еще иной разъ ходилъ въ лѣсъ по дрова, носилъ воду, справлялъ разныя другія мелкія работы; да только эти бабы больно ужь мало мнѣ платили, такъ что даже на обувь не хватало. Ну и опять же очень онѣ всѣ молоды да безтолковы; прихотницы такія, словно бѣсъ въ нихъ засѣлъ, ничѣмъ имъ не угодишь. Работаешь иной разъ въ саду, одна, подойдетъ, говоритъ: «клади сюда», другая подскочитъ: «нѣтъ, говоритъ, клади сюда», а третья вырветъ лопату изъ рукъ, да кричитъ: «не такъ, не ладно!» Случалось такъ досадятъ, что плюнешь на все да уйдешь! Подумалъ, подумалъ я, да и бросилъ ихъ совсѣмъ, ну, ихъ! Когда я уходилъ, ихній управляющій спрашивалъ меня, нѣтъ ли, молъ, у тебя какого знакомаго, такъ чтобы я прислалъ на мѣсто себя. Я обѣщалъ, а самъ про себя подумалъ: «Ладно, дожидайся! Пусть тебѣ, скареду, Богъ пошлетъ столько здоровья, сколько я къ тебѣ напосылаю работниковъ!»
Слушалъ это Мазетто и такое въ немъ загорѣлось желаніе попасть къ этимъ монашкамъ, что онъ даже весь замлѣлъ. Онъ понялъ изъ словъ Нуто, какъ не трудно было бы ему добиться всего, что его такъ томило. Чтобы Нуто не догадался ни о чемъ, онъ для виду счелъ нужнымъ ему сказать, что, молъ, такъ и надо, что онъ хорошо сдѣлалъ, бросивъ это дѣло, потому что съ этими бабами никогда не поладишь; извѣстно, дескать, что лучше связаться съ самимъ чортомъ, чѣмъ съ бабою, потому баба въ шести случаяхъ изъ семи и сама не знаетъ, чего она хочетъ.
Покончивъ этотъ разговоръ, Мазетто тотчасъ началъ обдумывать, какъ бы ему устроить, чтобы попасть къ монашенкамъ. Всѣ работы, о которыхъ говорилъ Нуто, онъ зналъ и могъ справлять, съ этой стороны онъ былъ спокоенъ; но ему было сомнительно, возьмутъ ли его, такого молодого и красиваго парня. Послѣ долгихъ размышленій онъ, наконецъ, порѣшилъ про себя такъ: «Монастырь далеко отсюда, никто меня въ тѣхъ мѣстахъ не знаетъ; притворюсь-ка я нѣмымъ, тогда мепя навѣрное примутъ». И укрѣпившись въ этой мысли, онъ взялъ на плечо топоръ и, никому не сказавши, куда идетъ, отправился въ монастырь подъ видомъ простого бѣдняка рабочаго. Придя туда, онъ вошелъ на дворъ и какъ разъ повстрѣчалъ эконома. Онъ подошелъ къ нему и знаками, какъ дѣлаютъ нѣмые, просилъ дать ему поѣсть Христа ради, а онъ за это нарубитъ дровъ! Экономъ съ охотою покормилъ его, а потомъ указалъ ему на большія
- ↑ Въ этомъ мѣстечкѣ сохранилось преданіе о происшествіи, напоминающемъ фабулу этой новеллы.
