сдѣлалось королевой, сколько отъ публичнаго восхваленія того, къ чему вообще стремятся женщины, слегка застыдилась, и лицо ея нѣжно зардѣлось, какъ едва распустившаяся роза на утренней зарѣ. Но хотя она потупила взоры и заруманилась, однако, распорядилась съ сенешалемъ о предстоящемъ днѣ и затѣмъ стала говорить такъ:
— Очаровательныя дамы! Мы часто видимъ, какъ волы, утомленные дневной работой, освобожденные отъ ярма и вылущенные на свободу, отправляются пастись въ рощи; мы видимъ также, что не менѣе, а гораздо болѣе красивы сады, пестрѣющіе всевозможными растеніями, чѣмъ лѣса съ одними только дубами; поэтому, подумавъ о томъ, сколько дней мы бесѣдовали, связанные извѣстнымъ правиломъ, полагаю, что нынѣ не только полезно, но и отрадно нуждающимся въ отдыхѣ побродить немного и, скитаясь, возстановить силы, чтобы снова вступить подъ ярмо; поэтому все, что придется вамъ разсказывать завтра, какъ продолженіе вашихъ прелестныхъ бесѣдъ, я не намѣрена чѣмъ-либо ограничивать, а хочу, чтобы всякій разсказывалъ о чемъ ему угодно, твердо увѣренная, что разнообразіе будетъ не менѣе привлекательно, чѣмъ разговоръ объ одномъ и томъ же. Когда я поступлю такимъ образомъ, то принявшій бразды правленія послѣ меня скорѣе заставитъ всѣхъ, какъ лицъ испытанныхъ, исполнять установившіеся обычаи.
Сказавъ это, она отпустила всѣхъ до ужина. Всякій, похваливъ королеву за сказанное и называя ее мудрой, всталъ и предался любимой забавѣ. Женщины начали плести вѣнки и рѣзвиться, а юноши играть и пѣть. Такъ прошло время до ужина. Когда онъ наступилъ, всѣ весело и съ аппетитомъ покушали у прекраснаго фонтана, а послѣ ужина снова по обычаю, забавлялись пѣніемъ и пляскою. Наконецъ, королева, слѣдуя правилу своихъ предшественниковъ, несмотря на пѣсни, добровольно пропѣтыя многими, приказала Памфило, чтобы онъ спѣлъ еще одну. Тотъ непринужденно началъ такъ:
О, что за радости, о, что за наслажденья
Даришь мнѣ ты, Амуръ, любви могучій богъ!..
Пусть твой огонь меня испепелилъ и сжегъ, —
Я счастливъ — до самозабвенья…
Такъ много радости въ мятежномъ сердцѣ бьется,
Что силъ нѣтъ удержать любовь, — на волю рвется
И выдаетъ меня порывами страстей…
Лицо мое горитъ; изъ пламенныхъ очей
Сіяніе неска̀занное льется…
Все говоритъ о ней!..
О ней все говоритъ, о той, кого люблю я,
О той, что въ міръ пришла изъ области небесъ,
Той, для кого всѣхъ благъ, сокровищъ, всѣхъ чудесъ
Не пожалѣлъ бы я за сладость поцѣлуя…
Стремлюся я за ней, любя, томясь, ревнуя;
И цѣлый міръ предъ ней изъ глазъ моихъ исчезъ…
Въ огнѣ страстей горю я…
