Такъ прошли для Перми праздничные дни 23 и 24 мая 1837 года. Простодушный очевидецъ всѣхъ событій этихъ достопамятныхъ дней заканчиваетъ свои воспоминанія слѣдующими глубоко искренними словами: „Такъ освѣтило красное солнышко Пермь своимъ высокимъ посѣщеніемъ! Послѣ проводъ Государя какъ будто опустѣло въ городѣ и чего-то каждому недоставало“.
Пермь опять погрузилась въ свою обычную дрему и зажила своей всегдашней монотонной, скучной жизнью. Снова началась сѣрая будничная жизнь, съ ея заботами о кускѣ насущнаго хлѣба для однихъ, пересудами и пересказами для другихъ, картами и виномъ для третьихъ. Но воспоминанія о 23 и 24 мая 1837 года все же долго не изгладились среди этой будничной спячки и пустоты.
Въ то же памятное для пермяковъ лѣто пріѣхалъ наконецъ въ Пермь новый губернаторъ, дѣйств. стат. совѣтникъ Илья Ивановичъ Огаревъ, переведенный изъ Архангельска также съ губернаторской должности. Онъ явился въ Пермь ужо 57-лѣтнимъ старцемъ, что не помѣшало ему прослужить на новомъ мѣстѣ еще 17 лѣтъ (до 1864 г.) Мнѣ случалось слышать отъ Пермскихъ старожиловъ различные отзывы объ этомъ человѣкѣ и его времени. Всѣ разсказы клонились къ тому, что Огаревъ самъ по себѣ былъ человѣкъ не безъ хорошихъ качествъ, но далъ слишкомъ много власти правителю своей канцеляріи Всеволоду Дмитр. Попову, который умѣлъ снискать себѣ неограниченное довѣріе своего начальника, нерѣдко въ ущербъ управляемому краю. Быть можетъ, причиной такого нравственнаго подчиненія начальника своему же подчиненному были преклонныя лѣта перваго, или что другое; только предъ судомъ людей позднѣйшаго времени личность И. И. Огарева отъ этого не столько выиграла, сколько повредила себѣ. Но вотъ отзывъ о томъ же губернаторѣ и человѣкѣ, относящійся ко времени его службы въ Архангельскѣ и принадлежащій извѣстному въ то время
