Странный сонъ мнѣ ночью снился: будто всюду ленъ,
Голубое всюду поле въ синевѣ временъ.
Нѣжно-малые цвѣточки, каждый живъ, одинъ,
Каждый, въ малости, создатель міровыхъ глубинъ.
5 Всѣ цвѣтки глядятъ, и взоръ ихъ — въ сторонѣ одной,
И смущеніе и радость овладѣли мной.
Вотъ проходитъ зыбь морская, зыбь морского сна,
Здѣсь и тамъ свѣтло мелькаетъ въ Морѣ бѣлизна.
Что-то будто бы хоронятъ и святятъ цвѣты,
10 Въ посвященьи кто-то стонетъ, стелются холсты.
Кто-то былъ, и измѣнился, и кого то нѣтъ,
Жизнь и смерть въ цвѣточкѣ каждомъ, и лазурный свѣтъ.
Каждый, въ малости, создатель голубого сна,
Синей зыбью снова дышетъ, шепчетъ глубина.
15 И безбрежно такъ и нѣжно всюду въ мірѣ ленъ,
Голубое всюду поле въ синевѣ временъ.
Странный сон мне ночью снился: будто всюду лён,
Голубое всюду поле в синеве времён.
Нежно-малые цветочки, каждый жив, один,
Каждый, в малости, создатель мировых глубин.
5 Все цветки глядят, и взор их — в стороне одной,
И смущение и радость овладели мной.
Вот проходит зыбь морская, зыбь морского сна,
Здесь и там светло мелькает в Море белизна.
Что-то будто бы хоронят и святят цветы,
10 В посвященьи кто-то стонет, стелются холсты.
Кто-то был, и изменился, и кого-то нет,
Жизнь и смерть в цветочке каждом, и лазурный свет.
Каждый, в малости, создатель голубого сна,
Синей зыбью снова дышит, шепчет глубина.
15 И безбрежно так и нежно всюду в мире лён,
Голубое всюду поле в синеве времён.
