сестру Каллитропию, внушая ей добрые заветы своего названного отца и учителя.
Однажды Епифаний отправился в родное село посмотреть оставшееся ему после Трифона имение. По Божьему промышлению ему встретился на пути монах Лукиан, писавший книги и продававший их для пропитания себя и нищих. Как раз во время встречи Епифания с иноком за ноги Лукиана ухватился нищий со словами:
— Смилуйся надо мной, человек Божий: вот уже три дня я не ел хлеба, и теперь не знаю чем подкрепиться.
Блаженный Лукиан, не имея в руках ничего, снял с себя одежду и отдал ее нищему, говоря:
— Пойди в город, продай эту одежду и купи себе хлеба.
Видевший это Епифаний удивлялся такому милосердию встречного монаха и, придя как бы в восторженное состояние, заметил сияющую белую одежду, сходящую на инока и покрывающую его. В ужасе он быстро слез с коня и, упавши на колена пред иноком, сказал, кланяясь ему:
— Молю тебя, скажи мне, кто ты?
— Ты сперва поведай мне, какой ты веры, и потом я расскажу тебе о себе, — отвечал Лукиан.
Епифаний сказал:
— Я — Еврей.
Тогда его собеседник — прозорливый старец, заметивши на встречном Еврее действие спасительной благодати Божией, обратился к нему с следующими словами:
— Как ты, будучи Евреем, спрашиваешь меня — христианина: кто я? Ибо очень мало общего между евреями и христианами. Вот, ты узнал, что я — христианин, и тебе не следует более продолжать речь со мною.
— А что, отче, препятствует мне быть христианином? — спросил Епифаний и получил от Христова последователя такой ответ:
— То одно препятствует, что не хочешь, так как всякое доброе дело предваряет изволение. Если бы ты действительно желал, то был бы христианином.
Умилили эти слова Епифания: оставив первоначальное намерение посетить свою землю в родном селе, он вернулся в городской дом, предварительно умоливши пойти с ним и своего собеседника. Приведя его к себе, он показал ему всё свое достояние.
