воссияла Истина от земли[1], Богочеловек воскрес «из запечатанного гроба» (св. Исидор Пелусиот), когда на нём «лежали печати и камень» (св. Иоанн Златоуст). Не было свидетелей этого величайшего, еще не виданного миром чуда, — они и не были нужны: вся последующая история Церкви Христовой — непререкаемый и немолчный свидетель истины Воскресения.
Воины, охранявшие гроб, были очевидцами событий, уже последовавших за Воскресением Господа, которое Ему угодно было облечь священною тайною. Спокойно стояли они под сенью оливковых деревьев, внимательно всматриваясь в окружавшую их предутреннюю мглу. Вдруг они почувствовали, что земля заколебалась, и, подобно молнии, рассекая воздух, заблистал необычайный свет, — то Ангел Божий, сошедший с Неба, приступил ко гробу, отвалив от него камень, и сел на нем[2]. Так «печать, положенная неверием на холодном гробе Господа, растаяла от огня Божества, в нём таившегося; тяжелый камень соблазна, покрывавший его, упал и только поразил иудейскую жестоковыйность и еллинское высокоумие» (Митрополит московский Филарет). Светом своего явления Ангел привел в ужас воинов: от страха они пришли в трепет и стали как мертвые[3]. Земная стража у гроба воскресшего Господа окончилась, уступив место небесной, — светоносным вестникам всерадостного воскресения.
Христос воскрес! — и для всего мироздания началась истинная весна, светлое, радостное утро новой жизни. Воскресение Господа Иисуса — первая действительная победа жизни над смертью; если ранее они и были, то — неполные, временные, после которых смерть снова утверждала свое действительное владычество над жизнью. Со смертью боролась природа, вызывая, по заповеди Божией[4], на место угаснувших жизней новые. Но для чего? Чтобы они опять исчезли, сменились другими, которые, в свою очередь, заменятся третьими и т. д. Жизнь природы, поэтому, не более как пестрый, яркий покров на непрестанно разлагающемся трупе, сотканный из множества мимолетных смертных жизней. Боролись со смертью и герои человеческой
