сятью воинами и, выведши их из корабля полунагих и необутых, разлучили и заключили каждого особо. Спустя несколько дней их повели в царскую палату. Оба ученика были оставлены на дворе под стражей, а старец был введен внутрь, где заседали сановники и многие почетнейшие лица. Святый был поставлен среди восседавших правителей. Тогда царский казнохранитель с раздражением в голосе обратился к нему:
— Христианин ли ты?
Старец отвечал:
— По благодати Христа, Бога всяческих, я — христианин.
Казнохранитель исполнился гнева и сказал:
— Ты говоришь неправду.
Святый отвечал:
— Ты говоришь, что я не христианин, а Бог говорит, что я неизменно пребываю христианином.
— Но если ты христианин, — возразил казнохранитель, — то за что же ты ненавидишь царя?
— Откуда это видно? — спросил святый. — Ведь ненависть есть сокровенное чувство души, точно так же, как и любовь.
— Из дел твоих, — ответил казнохранитель, — всем стало известно, что ты враг царя и его царства. Ибо ты один предал Сарацинам Египет, Александрию, Пентаполь, Триполис и Африку.
— Где же достоверные доказательства этого? — спросил святый.
Тогда ввели некоего Иоанна, бывшего когда-то сакелларием[1] Петра — в то время, как Петр был наместником Нумидии Африканской[2]. Этот Иоанн сказал:
— Двадцать два года тому назад дед господина нашего царя повелел блаженному Петру, чтобы он вел войска в Египет против Сарацин. Петр, доверяя тебе, как рабу Божию, писал к тебе, прося полезного совета. Но ты отписал ему, что не благоугодно Богу помогать царю Ираклию и наследникам его.
