каго мнѣнія обо мнѣ или выразить вамъ свое соболѣзнованіе по поводу необычайнаго шага, сдѣланнаго вами назначеніемъ меня директоромъ академіи наукъ.
Ея величество стала увѣрять, что она не только довольна своимъ выборомъ, но гордится имъ.
— Это очень лестно для меня, ваше величество, — возразила я, — но вы вскорѣ устанете водить слѣпого: я, круглая невѣжда, — во главѣ всѣхъ наукъ!
— Будетъ смѣяться надо мной, — отвѣтила государыня; — надѣюсь, что вы въ послѣдній разъ такъ говорите со мною.
По выходѣ моемъ изъ комнаты императрицы, гофмаршалъ сказалъ мнѣ, что императрица еще съ вечера приказала ему, въ случаѣ, если я пріѣду утромъ, пригласить меня къ обѣду къ маленькому столу императрицы и объявить, что мой кувертъ всегда будетъ накрытъ за этимъ столомъ, и что императрица не желаетъ стѣснять этимъ мою свободу дѣйствія, но всегда будетъ очень рада видѣть меня у себя за обѣдомъ. Меня поздравляли съ новой милостью юшератрицы, выразившейся въ назначеніи меня на столь важный постъ; другіе же, видя мое грустное лицо, были настолько деликатны, что не смущали меня своими поздравленіями. Но въ общемъ всѣ мнѣ завидовали, тѣмъ болѣе, что, глядя на мое безъискусственное поведеніе при дворѣ, меня считали женщиной весьма посредственной.
На слѣдующій день, въ воскресенье, ко мнѣ явились съ самаго утра всѣ профессора и служащіе въ академіи. Я объявила имъ, что на слѣдующій день буду въ академіи, и что если кому-нибудь понадобится видѣть меня по дѣлу, я прошу приходить въ какой имъ удобнѣе часъ и входить въ мою комнату безъ доклада. Вечеромъ я занялась чтеніемъ рапортовъ и постаралась освоиться немного съ лабиринтомъ, въ который мнѣ приходилось вступить съ твердымъ убѣжденіемъ, что каждая моя ошибка станетъ извѣстна всѣмъ и подвергнется жестокой критикѣ.
