развлечь меня веселыми и смѣшными разговорами, которые она одна умѣла придумывать въ одну минуту.
Послѣ спектакля я не пошла къ императрицѣ, какъ то дѣлали ея приближенные, а поѣхала домой. У меня сдѣлалась нервная лихородка и въ теченіе нѣсколькихъ дней мое горе было столь велико, что я могла только плакать. Я сравнивала поступокъ сына съ поведеніемъ моего мужа относительно своей матери, когда онъ собирался на мнѣ жениться; я думала, что всевозможныя жертвы, принесенныя мною дѣтямъ, и непрестанныя заботы о воспитаніи сына, всецѣло поглотившія меня въ теченіе столькихъ лѣтъ, давали мнѣ право на довѣріе и почтеніе съ его стороны. Я предполагала, что заслужила больше моей свекрови дружбу и уваженіе своихъ дѣтей, и что мой сынъ посовѣтуется со мной, предпринимая столь важный для нашего общаго счастья шагъ, какъ женитьба. — Два мѣсяца спустя я получила письмо, въ которомъ онъ просилъ у меня разрѣшенія жениться на этой особѣ, тогда какъ весь Петербургъ уже зналъ объ его нелѣпой свадьбѣ[1] и обсуждалъ ее на всѣхъ перекресткахъ. Я уже собрала свѣдѣнія о всей семьѣ его жены и чуть съ ума не сошла отъ горя, получивъ это письмо, какъ бы въ насмѣшку испрашивающее у меня разрѣшеніе на уже совершившійся фактъ. Одновременно съ его письмомъ я получила и посланіе отъ фельдмаршала графа Румянцева, въ которомъ онъ говорилъ мнѣ о предразсудкахъ, касающихся знатности рода, о непрочности богатства и какъ будто преподавалъ мнѣ совѣты. Словомъ, его письмо было смѣшно, если не сказать больше, тѣмъ болѣе, что я никогда не давала ему ни повода, ни права
- ↑ Свадьба эта была во всякомъ случаѣ необъяснима, такъ какъ невѣста не отличалась ни красотой, ни умомъ, ни воспитаніемъ. Ея отецъ былъ въ молодости приказчикомъ и впослѣдствіи служилъ въ таможнѣ, гдѣ сильно воровалъ; мать ея была урожденная Потемкина, но была весьма предосудительнаго поведенія и вышла замужъ, не имѣя ничего лучшаго, за этого человѣка.
