прежде чѣмъ совершить поступокъ, столь мало гармонирующій со всѣмъ тѣмъ, что вы дѣлаете и говорите, прочтите пьесу и вы увидите, что ея развязка удовлетворитъ васъ и всѣхъ приверженцевъ монархическаго образа правленія; но, главнымъ образомъ, примите во вниманіе, ваше величество, что хотя я и защищаю это произведеніе, я не являюсь ни его авторомъ, ни лицомъ, заинтересованнымъ въ его распространеніи.
Я сказала эти послѣднія слова достаточно выразительно, чтобы этотъ разговоръ окончился; императрица сѣла играть; и сдѣлала то же самое.
Черезъ день я поѣхала къ императрицѣ съ обычнымъ докладомъ, твердо рѣшивъ, что, если она не позоветъ меня какъ всегда въ комнату брилліантовъ[1], я не буду больше ѣздить къ ней по утрамъ и, не откладывая, подамъ прошеніе объ отставкѣ.
Самойловъ, выходя отъ императрицы, шепнулъ мнѣ: «Императрица сейчасъ выйдетъ; будьте покойны; она на васъ не сердится». Я отвѣтила ему громко, чтобы меня слышали всѣ присутствующіе:
— Мнѣ нечего волноваться, такъ какъ я ничего дурного не сдѣлала. Мнѣ было бы досадно за императрицу, если бы она питала несправедливыя чувства ко мнѣ; впрочемъ, я вѣдь не впервые переношу несправедливости.
Императрица вскорѣ появилась и, давъ присутствующимъ поцѣловать руку, сказала мнѣ: «Пойдемъ со мной, княгиня». Надѣюсь, что читатели этихъ записокъ повѣрятъ мнѣ, что это приглашеніе доставило мнѣ огромное удовольствіе, не столько за себя, сколько за императрицу, такъ какъ я съ грустью должна была сознаться, что моя от-
- ↑ Въ этой комнатѣ были выставлены большая и малая брилліантовыя короны и всѣ брилліанты. Когда императрица видѣла меня среди придворныхъ въ своей уборной, она всегда звала въ эту комнату, гдѣ мы оставались съ ней вдвоемъ и свободно разговаривали, пока ее причесывали.
