Я не могла ни стоять, ни ходить безъ посторонней помощи и велѣла повезти себя въ церковь; попросивъ своихъ родныхъ и приказавъ прислугѣ не отнимать у меня слезнымъ разставаніемъ небольшой запасъ нравственныхъ силъ, которыми мнѣ съ трудомъ удалось вооружиться, я по выходѣ изъ церкви сѣла въ кибитку[1] и пустилась въ путешествіе, цѣль котораго мнѣ даже была неизвѣстна: до меня наканунѣ дошли слухи, ходившіе въ деревнѣ, о томъ, что въ нѣкоторомъ разстояніи отъ Троицкаго меня заставятъ измѣнить маршрутъ и отвезутъ въ отдаленный и уединенный монастырь. Но ничего подобнаго не случилось. Наоборотъ, день за день силы мои прибавлялись; я была въ состояніи проглотить нѣсколько ложекъ плотно замороженныхъ щей, которыя, будучи распущены въ кипяткѣ, представляли изъ себя отличный супъ. Напрасно также мои близкіе боялись, что, вслѣдствіе непривычной мнѣ ѣзды въ кибиткѣ, усилятся мои ревматическія боли. Вмѣсто этого я чувствовала себя лучше, чѣмъ за послѣднія шесть недѣль. Между Троицкимъ[2] и городомъ Тверью, мы два раза чуть не погибли, въ особенности во второй разъ.
- ↑ Это было 26 декабря 1796 г.
- ↑ На первой станціи отъ Троицкаго, гдѣ мы переночевали, Лаптевъ замѣтилъ, что какой-то незнакомецъ, обогнавшій насъ въ кибиткѣ, разговаривалъ съ хозяиномъ избы, въ которой я находилась, и захотѣлъ узнать, кто это такой. Крестьянинъ, бывшій очевидно подъ хмелькомъ, отвѣтилъ, что онъ самъ недоумѣваетъ, кто онъ, такъ какъ онъ сначала объявилъ себя принадлежащимъ къ моей свитѣ, а затѣмъ приказалъ ему именемъ начальства войти въ избу и убѣдиться, тамъ ли княгиня. Очевидно этотъ посланецъ Архарова не былъ очень тонкимъ политикомъ; когда Лаптевъ съ обычной своей горячностью спросилъ его, зачѣмъ ему нужно знать, находится ли княгиня въ избѣ, и какъ онъ смѣетъ тревожить мой покой въ ночное время, посылая въ мою комнату постороннихъ людей, онъ ясно далъ намъ понять, что посланъ слѣдить за нами не по волѣ императора, а по приказанію Архарова; онъ боялся, что я услышу его слова, и сказалъ Лаптеву тономъ, который онъ старался сдѣлать очень грознымъ, что если онъ передастъ мнѣ слышанное имъ, то неминуемо за это отвѣтитъ.
