Не знаю, какъ благодарить васъ, дорогіе братъ и сестра, за ваше милое письмо; оно доставило мнѣ неизъяснимую радость, извѣщеніемъ, что вы всѣ здоровы, и увѣреніемъ въ вашей дружбѣ, которая для меня всего драгоцѣннѣе. Сохраните ее мнѣ и будьте увѣрены, что никто не любитъ васъ больше меня. Читая ваше письмо, я съ грустью думала о томъ, что васъ нѣтъ со мной, что я васъ не вижу и Богъ знаетъ, когда буду имѣть это счастье! Эта мысль меня угнетаетъ. Людямъ, любящимъ другъ друга, слѣдовало бы никогда не разлучаться. Единственнымъ утѣшеніемъ будетъ мнѣ служитъ ожиданіе вѣсточки отъ васъ и радость при полученіи ея. Вы мнѣ сдѣлали очень пріятный сюрпризъ, такъ какъ я не ожидала, что получу письмо отъ васъ изъ Риги; зато какъ я вамъ за него благодарна, мои дорогіе друзья. Несмотря на вашу сильную усталость, вы вспомнили обо мнѣ; я цѣню это по достоинству, въ особенности, когда думаю о томъ, моя дорогая, что ты въ твоемъ положеніи устала отъ путешествія и нѣмецкой любезности.
Ты спрашиваешь, дорогой братъ, кто такая эта родственница, которую вы встрѣтили въ Ригѣ? Я ея не знаю и спросила брата; онъ мнѣ сказалъ, что это сестра покойнаго Ивана Петровича Воронцова, вышедшая замужъ за нѣмецкаго генерала. Я писала тебѣ на прошлой недѣлѣ и думала, что ты получишь письмо по пріѣздѣ въ Ригу; однако брать увѣряетъ, что ты получишь его въ Митавѣ. Съ нетерпѣніемъ жду письма изъ Варшавы. Дай вамъ Богъ доѣхать въ добромъ здоровьѣ! Я очень рада, что Мишенька хорошо себя велъ и не плакалъ, и главное, что онъ здоровъ; хотѣла бы, чтобы его маменька ему подражала въ этомъ; я буду покойна, только когда она благополучно совершитъ это путешествіе.
У насъ двѣ новыя фрейлины: графиня Шувалова и племянница Ивана Ивановича, княжна Голицына[1]. Мнѣ очень досадно, что ваши дѣвицы[2] не назначены фрейлинами; надѣюсь, что настанетъ и ихъ чередъ; онѣ въ этомъ больше нуждаются, чѣмъ
