его словъ и поступковъ, и не слѣдуетъ ихъ бояться; я посовѣтовала ему вернуться домой и на слѣдующій день разсказать о всемъ случившемся своему дядѣ, графу Панину.
Послѣ ухода князя Репнина я болѣе не ложилась спать и принялась раздумывать надъ различными проектами касательно завершенія переворота, предложенными нашими заговорщиками. Но все это были только предположенія и опредѣленнаго плана еще не было, хотя мы и согласились единодушно совершить революцію, когда, его величество и войска будутъ собираться въ походъ въ Данію. Я рѣшила открыться графу Панину при первомъ моемъ свиданіи съ нимъ.
Онъ стоялъ за соблюденіе законности и за содѣйствіе Сената. — Конечно, это было бы прекрасно. — отвѣтила я, — но время не терпитъ. Я согласна съ вами, что императрица не имѣетъ правъ на престолъ и по закону слѣдовало бы провозгласить императоромъ ея сына, а государыню объявить регентшей до его совершеннолѣтія; но вы должны принять во вниманіе, что изъ ста человѣкъ девяносто девять понимаютъ низложеніе государя только въ смыслѣ полнаго переворота. — При этомъ я назвала ему главныхъ заговорщиковъ: братьевъ Рославлевыхъ, Ласунскаго, Пассека, Бредихина, Баскакова, князя Барятинскаго, Хитрово и другихъ, и Орловыхъ, которыхъ они привлекли на свою сторону. Онъ былъ пораженъ и испугался, узнавъ, какъ я далеко зашла и что я ничего не сообщала императрицѣ о своихъ планахъ, боясь ее скомпрометировать.
Словомъ, я убѣдилась, что моему дядѣ при всемъ его мужествѣ не хватаетъ рѣшимости и, чтобы не вступать въ ненужные споры, я стала объяснять ему, какъ важно было бы имѣть на нашей сторонѣ Теплова[1] и, такъ какъ я
- ↑ Онъ недавно былъ выпущенъ изъ Петропавловской крѣпости, куда его посадилъ Петръ III. Онъ писалъ очень свободно и краснорѣчиво и я думала назначить его секретаремъ императрицы на первое время, когда настанетъ необходимость быстро издавать манифесты, указы и т. п.
