Онъ написалъ два или три письма своей августѣйшей супругѣ. Я упомяну только то изъ нихъ, въ которомъ онъ ясно и опредѣленно формулировалъ свое отреченіе отъ престола. Затѣмъ, указавъ нѣсколькихъ лицъ, которыхъ желалъ бы видѣть около себя, онъ просилъ императрицу назначить ихъ состоящими при немъ и не забылъ переименовать, какіе припасы хотѣлъ бы имѣть, между прочимъ бургонскаго вина, трубокъ и табаку.
Однако довольно объ этомъ несчастномъ государѣ, котораго судьба поставила на пьедесталъ, не соотвѣтствовавшій его натурѣ. Онъ не былъ золъ, но ограниченность его ума, воспитаніе и естественныя наклонности выработали изъ него хорошаго прусскаго капрала, а не государя великой имперіи.
Съ предыдущаго дня я все время была на ногахъ; но я чувствовала усталость только, когда сидѣла или стояла, до такой степени напряженіе умственной, духовной жизни подавляло всѣ физическія ощущенія. Мнѣ постоянно приходилось бѣгать съ одного конца дворца въ другой и спускаться къ гвардейцамъ, охранявшимъ всѣ входы и выходы. Побывавъ у принцессы Голштинской (родственницы императрицы), я возвращалась къ государынѣ, чтобы спросить, не приметъ ли она ее. Каково было мое удивленіе, когда въ одной изъ комнатъ я увидѣла Григорія Орлова, лежавшаго на канапе (онъ ушибъ себѣ ногу) и вскрывавшаго толстые пакеты, присланные, очевидно, изъ совѣта; я ихъ узнала, такъ какъ видѣла много подобныхъ пакетовъ у моего дяди въ царствованіе императрицы Елизаветы. Я спросила его, что онъ дѣлаетъ.
— Императрица повелѣла мнѣ открыть ихъ, — отвѣтилъ онъ.
— Сомнѣваюсь, — замѣтила я; — эти пакеты могли бы оставаться не распечатанными еще нѣсколько дней, пока императрица не назначила бы соотвѣтствующихъ чиновниковъ; ни вы, ни я не годимся для этого.
