что она чувствуетъ себя хуже, не предполагая, что я была достойна жалости больше ея. Я быстро одѣлась и, пріѣхавъ къ ней, застала обоихъ дядей; ихъ растерянный и печальный видъ внушилъ мнѣ опасенія.
Послѣ обѣда, при разныхъ приготовленіяхъ, придуманныхъ ими для сообщенія мнѣ самой ужасной для меня катастрофы, я узнала о смерти моего мужа. Я была въ состояніи истинно достойномъ сожалѣнія. Лѣвая нога и рука, уже пораженныя послѣ родовъ, совершенно отказались служить и висѣли, какъ колодки. Мнѣ приготовили постель, привели дѣтей, но я 15 дней находилась между жизнью и смертью. Моя добрая тетка, не взирая на свою слабость, и г‑жа Каменская день и ночь ухаживали за мной. Докторъ Крузе своимъ искусствомъ, и уходомъ спасъ мнѣ жизнь. Мои дѣти со своимъ штатомъ и все необходимое для меня было перевезено въ домъ Паниной, пока я еще не пришла въ сознаніе. Меня помимо моей воли помѣстили въ покояхъ тети, оставившей для себя только одну маленькую комнатку. Пятнадцать дней спустя ей самой стало рѣшительно хуже и она почти не покидала уже постели. Я приказывала носить себя къ ней каждый день, а черезъ недѣлю не стало моего нѣжнаго друга. На слѣдующій день послѣ ея смерти меня перенесли въ карету и я вернулась къ себѣ домой.
Меня долгое время оставляли въ невѣдѣніи относительно разстроеннаго матеріальнаго положенія, въ которомъ мужъ оставилъ меня и дѣтей. Вслѣдствіе своего великодушія по отношенію къ офицерамъ, онъ помогалъ имъ, дабы они не причиняли безпокойства жителямъ, и надѣлалъ много долговъ. Въ концѣ концовъ пришлось сообщить мнѣ цифру долговъ. Покинутая своей семьей[1], я могла
- ↑ Моего брата, графа Александра, который относился ко мнѣ всегда съ неизменнымъ вниманіемъ и дружбой, не было въ то время въ Россіи; онъ занималъ постъ чрезвычайнаго и полномочнаго министра въ Голландіи.
