рилъ дверь и въ нее вошла блѣдная, дрожащая отъ страха Амри.
— Накажи меня, — бормотала она, — но пощади городъ!
Она хотѣла опуститься передъ мужемъ на колѣни, но онъ не допустилъ ее до этого; принявъ Амри въ свои объятія, онъ подвелъ ее къ дивану, что стоялъ на самомъ парадномъ мѣстѣ комнаты и тамъ усадилъ ее.
— Я и не думаю наказывать тебя Амри, — сказалъ талмудистъ. — Напротивъ того мнѣ еще самому надо просить тебя о прощеніи.
— Не смѣйся надо мной, — стыдливо проговорила молодая женщина. — Развѣ не я была виновата?
— Нѣтъ! Ты ошибаешься Амри. Виноватъ былъ я одинъ, я, который такъ отдался книгамъ, что ты, не нашедшая у меня понятныхъ для тебя проявленій чувства любви моей къ тебѣ, стала искать этихъ проявленій у другаго мужчины. Это было жестокое наказаніе, но я заслужилъ его. И такъ прости меня Амри, а я люблю тебя отъ всего сердца и вѣкъ буду такъ любить.
Онъ снова обнялъ молоденькую женщину, склонившую къ нему на грудь свое личико разрумянившееся отъ счастья и стыдливости,
Среди безчисленныхъ поцѣлуевъ заключили они новый союзъ любви и этотъ союзъ уже никогда не былъ нарушенъ ни тою ни другою стороною. Амри подарила своему мужу нѣсколькихъ прелестныхъ ребятишекъ и вся семья талмудиста Малаха Шнейфуса зажила такъ счастливо, что
рил дверь и в нее вошла бледная, дрожащая от страха Амри.
— Накажи меня, — бормотала она, — но пощади город!
Она хотела опуститься перед мужем на колени, но он не допустил ее до этого; приняв Амри в свои объятия, он подвел ее к дивану, что стоял на самом парадном месте комнаты и там усадил ее.
— Я и не думаю наказывать тебя Амри, — сказал талмудист. — Напротив того мне еще самому надо просить тебя о прощении.
— Не смейся надо мной, — стыдливо проговорила молодая женщина. — Разве не я была виновата?
— Нет! Ты ошибаешься Амри. Виноват был я один, я, который так отдался книгам, что ты, не нашедшая у меня понятных для тебя проявлений чувства любви моей к тебе, стала искать этих проявлений у другого мужчины. Это было жестокое наказание, но я заслужил его. И так прости меня Амри, а я люблю тебя от всего сердца и век буду так любить.
Он снова обнял молоденькую женщину, склонившую к нему на грудь свое личико разрумянившееся от счастья и стыдливости,
Среди бесчисленных поцелуев заключили они новый союз любви и этот союз уже никогда не был нарушен ни тою ни другою стороною. Амри подарила своему мужу нескольких прелестных ребятишек и вся семья талмудиста Малаха Шнейфуса зажила так счастливо, что
