Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/142

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

138 нѣйшую комбинацію чувства красоты съ глубокимъ скѳптицизмомъ. При этомъ, чувство красоты вовсе не ограничивается у него тѣмъ, что онъ умѣетъ описывать море, степь и пѣсню,—оно составляетъ часть его природы, брызжетъ изъ-подъ его пера; Горькій самъ не знаетъ, можетъ быть, какъ онъ любитъ красоту: а между тѣмъ ему доступна высшая форма этого чувства, та, когда чело- вѣкъ понимаетъ и любитъ красоту мысли. Это она, эта способность дѣлаетъ у Горкаго высоко-эстетическими отпечатки такихъ ужасовъ, какъ исторія жестокаго лакея изъ дома терпимости, и дѣлаетъ глубокими такія, ка- жется, неумѣлыя, дѣтскія вещи, какъ „Варенька Оле- сова". Скептицизмъ у Горькаго тоже особенный. Это не есть мрачное отчаяніе, и не болѣзнь печени или по- звоночника. Это скептицизмъ, бодрый, вѣчно ищущій и жадный, а при этомъ въ немъ днѣ характерныхъ черты. Во-1) Горькій, кажется, никого не любитъ, во- 2) онъ ничего не боится. Если художники-моралисты, какъ нѣжныя матери, склонны подчасъ прибаловать въ неприглядномъ ребенкѣ, выразителя и наслѣдника своей идеи, свою мечту,—то у Горькаго нѣтъ, по- моему, рѣшительно ничего завѣтнаго и святого, осо- бенно въ томъ смыслѣ, чтобы людей не допускать до созерцанія этого предмета. Горькій на все смотритъ открытыми глазами. Конечно, какъ знать, что будетъ дальше? Но покуда до его простой смѣлости не доска- каться никакимъ Андреевымъ съ ихъ „безднами" и „стѣнами". Насъ хотѣли увѣрить, будто Нилъ изъ „Мѣщанъ" для Горькаго нормальный человѣкъ. Но вѣдь это совершенно произвольное утвержденіе. Мо- жетъ быть, да даже навѣрно Нилъ не былъ бы тогда у Горькаго такимъ тупицей. По моему, всѣхъ этихъ

Артѳмовъ, Ниловъ и Гордѣевыхъ надо Срать, какъ они