Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/176

.1 72 зыкальнал потенція. Если въ стихахъ дозволительны и даже желательны украшенія, то все-же, помня свой литературный рангъ, они должны оставлять идею легко переводимою на обыденный, служилый волапюкъ, кото- рый почему-то считается привилегированнымъ вырази- телемъ міра, не корреспондирующаго съ внѣшнимъ непосредственно. И главное при этомъ—ранжиръ и нивеллировка. Для науки все богатство, вся гибкость нашего духовнаго міра; здравый смыслъ можетъ увѣрять, что земля не- подвижна—наука ему не повѣритъ; для слова-же, т. е . поэзіи за глаза довольно и здраваго смысла—^іх^съ онъ верховный судья, и рѣшенія его никакому обжалованью не подлежатъ. Поэтическое слово не смѣетъ быть той капризной струей крови, которая грѣетъ и розовитъ мою руку: оно должно быть той рукавицей, которая напяливается на всѣ ручныя кисти, не подходя ни къ одной. Вы чувствуете, что горячая струя, питая руку, напишетъ тонкую поэму, нѣтъ,—надѣвайте непремѣнно рукавицу, потому что въ ней можно, писать только аршинными буквами, которыя будутъ видны всѣмъ, пусть въ нихъ и не будетъ видно вашего почерка, т. е . вашего я. Если хотите, то невозбранно и сознательно—сильной красоты у насъ могло достигнуть одно церковно-славян- ское слово, можетъ быть, потому, что его выразитель- ность и сила были намъ такъ или иначе нужны, и ихъ погладила даже львиная лапа Петра. Слово гражданское сразу попало въ отдѣлку голландскимъ шкиперамъ и стало удѣломъ школы и канцеляріи, которыя и нало- жили на него печать безотвѣтной служилости. Въ дальнѣйшей исторіи благодаря оффиціально- городскому характеру нашей словесности и желѣзной централизаціи книжная рѣчь мало-по-малу лишалась жи-

вотворнаго вліянія мѣстныхъ элементовъ и вообпце словъ