Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/201

. 197 Узоры пестрые прорѣзаны глубоко. Хочу ихъ смыть: нельзя. Умъ шепчетъ: перестань! . И съ дикимъ бѣшенствомъ я въ омуты порока Бросаюсь радостно, какъ хищный звѣрь на лань. Но рынку дань отдавъ, его божбѣ и давкамъ, Я снова чувствую всю близость къ божеству. Кого-то раздробивъ тяжелымъ томагавкомъ, Я мной убитаго съ отчаяньемъ зову. Другая реальность, которая возстаетъ въ поэзіи Бальмонта противъ возможности найти цѣльность, это—совѣсть, которой поэтъ посвятилъ цѣлый отдѣлъ поэмъ. Онъ очень интересенъ, но мы пройдемъ мимо. Абсурдъ оправдангя аналитически выводится поэтомъ изъ положенія. Міръ долженъ быть оправданъ весь. Міръ долженъ быть оправданъ весь, Чтобъ мояшо было жить Душою тамъ, а сердцемъ—здѣсь. А сердце какъ смирить? Я узелъ долженъ видѣть весь, Но какъ распутать нить? Едва въ лѣсу я сдѣлалъ шагъ,— Раздавленъ муравей... ит.д. Непримиримое противорѣчіе между этикой въ жизни и эстетикой въ искусствѣ ярче всего высказывается, конечно, въ абсурдѣ оправданія. Въ этической области оправданіе ограничивается только сферой индивидуаль- ности, такъ какъ оправданіе принципіальное уничтожа- ло бы основной терминъ этики—долженствованіе. Въ области эстетической, наоборотъ, и оправдывать

въ сущности нечего, потому что творчество аморально.