Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/71

67 Да вѣдь это-же кипсекъ 20-хъ годовъ. Бредить Гюль- нарами и Медорами, когда насъ, тогдашнихъ студен- товъ, отравили уже и Эдгаръ Поэ и его французскій переводчикъ... Металлическіе порошки Парацельса сдѣ- лали, однако, свое дѣло, они создали чуткость боязнь жизни въ этомъ хрупкомъ тѣлѣ, до котораго жизнь смѣла касаться только руками тети Платоши, мягкими какъ вата. Въ Аратовѣ расположился старый больной Тургеневъ, который инстинктивно боится наплыва жизни; боится, чтобы она своимъ солнцемъ и гамомъ не по- требовала отъ него движеній; больной, который рѣшилъ ни на что болѣе не надѣяться и ничего не любить— лишь-бы можно было работать. Послѣднія силы Ара- това-Тургенева уходятъ на разрушеніе иллюзій, чтобы существованіе стало болѣе сѣрымъ, менѣе замѣтнымъ, а, главное, проходило медленнѣе. Обстоятельства, сопро- вождавшія смерть Клары, сначала произвели на Ара- това потрясающее впечатлѣніе... но потомъ эта игра „съ ядомъ внутри", какъ выразился Купферъ, показа- лась ему какой-то уродливой фразой, бравировкой, и онъ уже старался не думать объ этомъ, боясь возбу- дить въ себѣ чувство, похожее на отвращеніе. Но это отвращеніе и боязнь почувствовать отвращеніе едва-ли принадлежатъ Аратову: по-моему, это—горькій вкусъ болѣзни во рту у Тургенева, это его утомленный умъ, который не хочетъ болѣе тѣшить себя романтизмомъ, потому что сквозь его театральную мантію не можетъ не видѣть тѣла, обреченнаго разлагающей его живот- ной мукѣ. Если искать параллелей, то Яковъ Аратовъ пред- ставляется мнѣ чѣмъ-то вродѣ Фауста, только забыв- шаго помолодѣть: онъ испугался чорта больше даже,

чѣмъ яда, и убѣжалъ къ тетѣ Платошѣ играть съ нею