Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/92

ее Васильемъ Шибановымъ, ни даже „Яковомъ вѣрнымъ" онъ сдѣлаться бы не могъ. баринъ для Ананія есть необходимость, съ которой нельая не считаться, но нельзя ни на минуту поставить себя и на одну доску. Какъ для человѣка коммерческаго, баринъ для Ана- нія прежде всего оброкъ, при случаѣ двойной, пожалуй. Вотъ и все. Онъ едва-ли ревнуѳтъ Лизавету къ отцу ея ребенка: объ этомъ не говорить и сама Лизавета, это не проскользнетъ ни единой чертой и въ третьемъ актѣ. А":впрочемъ?.. Писемскій не даромь показывалъ наісъ V своими художественными изображеніями, что едва-ли не большая половина человѣческой души—по- темки. Ананій страдаетъ и отъ любви, и отъ гордости, и ОТЪ' разрушенной мечты... Послѣдній его оплотъ— молчаніе... тайна. Только въ молчаніи онъ можетъ быть прежнимъ Ананіемъ, гордымъ и „своебышнымъ". Но именно молчать-то ему и не даютъ. Баринъ изливаетъ передъ нимъ душу, требуетъ откровенности и своей назойливой и раздраженной экспансивностью только подливаеть масла въ огонь. Планъ Ананія увезти жену рѣшительно отвергнуть: баринъ объявляетъ, что только черезъ его трупь Лизавета уѣдетъсь мужемъ—онъ, ея тирань, насильно на ней женившійся, мучить ее, рев- нуеть, храни Богъ что-нибудь надъ ней сдѣлаетъ. Ба- ринъ прячется за Калистрата: питерщикъ отданъ дворнѣ, и бурмистръ отвѣтитъ если дастъ волосу упасть съ го- ловы Лизаветы отъ руки ея мужа. Къ тому и велъ Калистратъ. У него старые счеты съ горланомъ. Оста- новимся на романтической сторонѣ въ жизни Ананія. „...Мы теперича. Господи, и всѣ мужики женимся не по особливому какому расположенію, а все-таки, коли въ церкви Божіей повѣнчаны, значить надо жигь по закону... только того и желалъ л, можетъ, видючи, какъ ты рыло-то свое, слоено отъ козла какого, отъ

меня отворачивала'*.