Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/94

90 „Экая честь выпала—баринъ дочку къ себѣ прибли- зилъ,—а то забыли, что на экія пакости и мерзости идетъ,—такъ баринъ-ли холопъ-ли —все одинъ и тотъ- же чортъ—страмъ выходитъ!.. Али и всамотка вѣкъ станутъ ублажать и барыней сдѣлаютъ; можетъ быть, какой-нибудь еще годъ дуру пообманываютъ, а тамъ и прогонятъ, какъ овцу паршивую! Ходи по міру на людскомъ поруганьи и посмѣяньи!" Онъ продолжаетъ любить Лизавету и въ четвертомъ дѣйствіи, когда послѣ недѣли какого-то волчьяго ски- танія приходитъ съ повинною. Мерзавца чиновника Ананій проситъ: „Прикажите, ваше высокоблагородіе, ее несчастную отсюда вывести: и мнѣ то ужъ тоже непереносно!" Чѣмъ кончится исторія отношеній Ананія съ женой, зритель не знаетъ, только едва-ль питерщикъ, вкусивъ кнута и поселенія, найдетъ свою теперь сомлѣвшую Лизавету обновленной и преданной подругой жизни. Вѣрнѣе всего, что она собьется съ пути. Вы видите при этой небольшой характеристикѣ главнаго лица „Горькой судьбины", что Ананій Яко- влевъ изображенъ Писемскимъ безъ идеализаціи. Это средній человѣкъ, одинъ изъ тысячи Ананіевъ, въ ко- торыхъ добро и зло, свѣтъ и тьма, прошедшее и буду- щее сплетены сотнями узловъ и стали сплошной сѣрой житейской тканью. Развѣ вотъ, что онъ былъ гордый человѣкъ, равнаго себѣ между своимъ братомъ найти не могъ, не за то-ли и Богъ его наказалъ, какъ пред- полагаетъ старая Спиридоньевна въ первой сценѣ тра- гедіи. Но не эту же черту выставилъ Писемскій, въ похвалу-ли, или въ осужденіе своему герою, хоть она, дѣйствительно, лежитъ въ основаніи трагедіи Ананія и создала ему рядъ компликацій и съ женой, и съ бари- номъ, и съ бурмистромъ. Едва-ли слѣдуетъ искать

идеализаціи и въ Лизаветѣ.