Театръ представляетъ дикую горную мѣстность. Близокъ разсвѣтъ. На скалистой постели между старыхъ елей спитъ Иксіонъ. Онъ еще очень молодъ, но выглядитъ почти старикомъ, блѣдный, небритый, больной, оборванный. Сонъ его тревоженъ, со стонами, бредомъ. Около него и близь потухшаго костра сидитъ Лисса, она — худощава; зеленоватое лицо ея некрасиво, а длинные черные жгуты волосъ напоминаютъ змѣй, особенно при нервныхъ и быстрыхъ ея движеніяхъ. Она сидитъ близко къ Иксіону, охвативъ руками колѣни. Изъ подъ лиловаго пеплоса выставляются огромныя, костлявыя, но сильныя ноги. Руки у ней бѣлыя, небольшія и цѣпкія, съ длинными острыми ногтями и изумрудами въ кольцахъ. Сквозь брезжущій разсвѣтъ вдали, еще гораздо выше, среди слабо розовѣющихъ облаковъ, еле вырисовывается силуэтъ Зевсова дворца.
(встаетъ, но не сводить глазъ съ Иксіона).
Какъ нѣжная подруга до разсвѣта
Покинетъ ложе ласки, и волосъ
Душистыя подниметъ въ узелъ волны,
И розы щекъ водою освѣжитъ,
А тихій сонъ еще покоитъ мужа,
Театр представляет дикую горную местность. Близок рассвет. На скалистой постели между старых елей спит Иксион. Он еще очень молод, но выглядит почти стариком, бледный, небритый, больной, оборванный. Сон его тревожен, со стонами, бредом. Около него и близ потухшего костра сидит Лисса, она — худощава; зеленоватое лицо ее некрасиво, а длинные черные жгуты волос напоминают змей, особенно при нервных и быстрых ее движениях. Она сидит близко к Иксиону, охватив руками колени. Из-под лилового пеплоса выставляются огромные, костлявые, но сильные ноги. Руки у нее белые, небольшие и цепкие, с длинными острыми ногтями и изумрудами в кольцах. Сквозь брезжущий рассвет вдали, еще гораздо выше, среди слабо розовеющих облаков, еле вырисовывается силуэт Зевсова дворца.
(встает, но не сводить глаз с Иксиона).
Как нежная подруга до рассвета
Покинет ложе ласки, и волос
Душистые поднимет в узел волны,
И розы щек водою освежит,
А тихий сон еще покоит мужа,
