Страница:Исторические этюды русской жизни. Том 3. Язвы Петербурга (1886).djvu/415

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана

ной средѣ петербургскаго мѣщанства. Здѣсь уже нарушеніе обѣта любви и супружеской вѣрности становится сюжетомъ не драмы, а скабрёзнаго фарса въ которомъ дѣйствующія лица съ хладнокровнымъ, безстрастнымъ цинизмомъ выворачиваютъ наружу грязь своихъ безнравственныхъ отношеній, не чувствуя ни стыда, ни даже эгоистическаго чувства ревности.

Въ заключеніе обзора фактовъ семейнаго разброда, происходящаго отъ жестокаго обращенія, нельзя не упомянуть, что бываютъ случаи,—конечно, рѣдкіе и исключительные,—гдѣ виновными являются не мужья, а жоны.

Въ нашихъ матеріалахъ есть нѣсколько процессовъ въ мировомъ судѣ по обвиненію мужьями женъ въ самоуправствѣ и насиліи. Во всѣхъ этихъ случаяхъ буйныя супруги оказывались сильными, дебелыми, своенравными женщинами, тогда какъ мужья—малорослыми, тощими, слабодушными вахлаками, ничтожными и въ практической жизни, да еще подверженными слабости къ пьянству. Словомъ эти брачныя пары представляли собой разительный контрастъ. Одна изъ обвиняемыхъ дамъ била евоего мужа, чиновника, систематически, била ежедневно и жестоко чѣмъ ни попало.

— Опоздаешь придти со службы немного—колотитъ,—жаловался мужъ на судѣ,—надымишь много въ комнатѣ трубкой—колотитъ; начнешь громко кашлять—опять взбучку задастъ… Я ужъ терпѣлъ, терпѣлъ, да наконецъ изъ терпѣнія вышелъ.

Обвиняемая оправдывалась тѣмъ, что ея мужъ «хуже всякой бабы» и «не бить его нельзя». Это ея твердое убѣжденіе, и—на увѣщаніе судьи болѣе кротко обращаться съ мужемъ, она отвѣтила:

— А тамъ посмотримъ—какъ заслужитъ?—Что заслужитъ, то и получитъ.

Другая крутонравная супруга повинилась, что она, точно, «держитъ мужа въ ежевыхъ рукавицахъ» и не только бьетъ его, но и подъ замокъ на хлѣбъ и на воду сажаетъ, но все это она дѣлаетъ и будетъ дѣлать въ неколебимомъ сознаніи своего священнаго права.

— Собственнаго-то мужа,—возразила она судьѣ,—да я не имѣю права учить, какъ хочу? Въ какихъ законахъ это прописано? И какая была бы я, безъ этого, законная мужу жена?..


Тот же текст в современной орфографии

ной среде петербургского мещанства. Здесь уже нарушение обета любви и супружеской верности становится сюжетом не драмы, а скабрёзного фарса в котором действующие лица с хладнокровным, бесстрастным цинизмом выворачивают наружу грязь своих безнравственных отношений, не чувствуя ни стыда, ни даже эгоистического чувства ревности.

В заключение обзора фактов семейного разброда, происходящего от жестокого обращения, нельзя не упомянуть, что бывают случаи, — конечно, редкие и исключительные, — где виновными являются не мужья, а жены.

В наших материалах есть несколько процессов в мировом суде по обвинению мужьями жен в самоуправстве и насилии. Во всех этих случаях буйные супруги оказывались сильными, дебелыми, своенравными женщинами, тогда как мужья — малорослыми, тощими, слабодушными вахлаками, ничтожными и в практической жизни, да еще подверженными слабости к пьянству. Словом эти брачные пары представляли собой разительный контраст. Одна из обвиняемых дам била своего мужа, чиновника, систематически, била ежедневно и жестоко чем ни попало.

— Опоздаешь придти со службы немного — колотит, — жаловался муж на суде, — надымишь много в комнате трубкой — колотит; начнешь громко кашлять — опять взбучку задаст… Я уж терпел, терпел, да наконец из терпения вышел.

Обвиняемая оправдывалась тем, что её муж «хуже всякой бабы» и «не бить его нельзя». Это её твердое убеждение, и — на увещание судьи более кротко обращаться с мужем, она ответила:

— А там посмотрим — как заслужит? — Что заслужит, то и получит.

Другая крутонравная супруга повинилась, что она, точно, «держит мужа в ежовых рукавицах» и не только бьет его, но и под замок на хлеб и на воду сажает, но всё это она делает и будет делать в неколебимом сознании своего священного права.

— Собственного-то мужа, — возразила она судье, — да я не имею права учить, как хочу? В каких законах это прописано? И какая была бы я, без этого, законная мужу жена?..