торой нибудь изъ сторонъ по холодному разсчету, исключительно изъ-за денегъ, а такихъ браковъ въ Петербургѣ множество.
Понятно, что бо̀льшая часть этой категоріи семейныхъ междоусобицъ, происходящихъ въ болѣе культурной средѣ, не доходитъ до суда и до публичной скандалезной огласки, оставаясь въ тѣсномъ кругу родныхъ и знакомыхъ повздорившихъ супруговъ. Судебныхъ процессовъ въ этомъ родѣ въ нашемъ матеріалѣ немного, но зато есть между ними весьма характерные.
Одинъ статскій совѣтникъ, какъ-то въ началѣ семидесятыхъ годовъ, принесъ жалобу въ судъ на дворниковъ дома своей жены за самоуправство и непочтительное съ нимъ обращеніе. На судоговореніи выяснилось, что статскій совѣтникъ, на самомъ дѣлѣ, обиженъ не грубостью дворниковъ (оставшейся недоказанной), а тѣмъ, что, сочетавшись бракомъ не съ женою, а съ ея богатымъ домомъ, обманулся въ своихъ надеждахъ на его благопріобрѣтеніе. Жена, охотно отдавъ ему свое сердце, благоразумно попридержала домикъ въ своихъ рукахъ. Изъ-за этого пошелъ между ними семейный раздоръ, кончившійся тѣмъ, что въ одно прекрасное утро жена указала мужу дверь, но статскій совѣтникъ принадлежалъ къ категоріи людей весьма нецеремонныхъ и цѣпкихъ. Съ женой онъ разъѣхаться—разъѣхался, только разстаться съ облюбованнымъ домикомъ онъ былъ не въ состояніи и, на правахъ супруга, вооруженной рукою водворился въ одной изъ свободныхъ квартиръ женина дома. Огорченная домовладѣлица вынуждена была съ этимъ примириться и, можетъ быть, статскій совѣтникъ мирно и безвозмездно прожилъ-бы весь вѣкъ въ ея домѣ, еслибы у него самого не было тутъ инаго умысла. А умыселъ былъ тотъ, чтобы непрерывно поддерживать враждебныя отношенія съ женой, всячески ей досаждать и чѣмъ можно вымещать за свое неудовлетворенное корыстолюбіе. Бѣдная женщина вынуждена была, наконецъ, приказать прислугѣ не впускать къ ней буйнаго супруга. Случилось, что статскій совѣтникъ отлучился въ самарскую губернію и на это время жена его свободно вздохнула. Вдругъ однажды, раннимъ утромъ, когда она еще была въ постели, онъ нежданно-негаданно, возвратившись прямо съ желѣзной дороги, врывается къ ней въ спальню, хватаетъ за горло и начинаетъ душить—все это за то, какъ потомъ выяснилось, что осмѣлились-де въ его отсутствіе снять замокъ съ дверей его дровянаго сарая. О
торой-нибудь из сторон по холодному расчёту, исключительно из-за денег, а таких браков в Петербурге множество.
Понятно, что бо́льшая часть этой категории семейных междоусобиц, происходящих в более культурной среде, не доходит до суда и до публичной скандалёзной огласки, оставаясь в тесном кругу родных и знакомых повздоривших супругов. Судебных процессов в этом роде в нашем материале немного, но зато есть между ними весьма характерные.
Один статский советник, как-то в начале семидесятых годов, принес жалобу в суд на дворников дома своей жены за самоуправство и непочтительное с ним обращение. На судоговорении выяснилось, что статский советник, на самом деле, обижен не грубостью дворников (оставшейся недоказанной), а тем, что, сочетавшись браком не с женою, а с её богатым домом, обманулся в своих надеждах на его благоприобретение. Жена, охотно отдав ему свое сердце, благоразумно попридержала домик в своих руках. Из-за этого пошел между ними семейный раздор, кончившийся тем, что в одно прекрасное утро жена указала мужу дверь, но статский советник принадлежал к категории людей весьма нецеремонных и цепких. С женой он разъехаться — разъехался, только расстаться с облюбованным домиком он был не в состоянии и, на правах супруга, вооруженной рукою водворился в одной из свободных квартир женина дома. Огорченная домовладелица вынуждена была с этим примириться и, может быть, статский советник мирно и безвозмездно прожил бы весь век в её доме, если бы у него самого не было тут иного умысла. А умысел был тот, чтобы непрерывно поддерживать враждебные отношения с женой, всячески ей досаждать и чем можно вымещать за свое неудовлетворенное корыстолюбие. Бедная женщина вынуждена была, наконец, приказать прислуге не впускать к ней буйного супруга. Случилось, что статский советник отлучился в самарскую губернию и на это время жена его свободно вздохнула. Вдруг однажды, ранним утром, когда она еще была в постели, он нежданно-негаданно, возвратившись прямо с железной дороги, врывается к ней в спальню, хватает за горло и начинает душить — всё это за то, как потом выяснилось, что осмелились-де в его отсутствие снять замок с дверей его дровяного сарая. О
