тельныя» и, наконецъ, евреи—послѣдніе въ весьма незначительной долѣ.
Слѣдуя принятому нами плану, мы должны занести, наконецъ, въ счетъ длинныхъ рядовъ classe dangereuse петербургскаго населенія, вѣдаемыхъ полицейскимъ надзоромъ и полицейской статистикой, и тѣхъ «милыхъ, но погибшихъ созданій», которыя служатъ жертвой общественнаго темперамента. Слѣдуетъ только оговориться, что на достовѣрность полицейской статистики въ этомъ деликатномъ случаѣ менѣе всего можно положиться. Цифры ея, по счисленію столичной проституціи, даже на простой глазъ, неизмѣримо ниже дѣйствительности, но объ этомъ мы будемъ имѣть случай говорить впослѣдствіи,—здѣсь-же продаемъ ихъ, за что купили. Врачебно-полицейская статистика распредѣляетъ проститутокъ на двѣ главныя категоріи—живущихъ осѣдло и «бродячихъ». Первыя состоятъ подъ непрерывнымъ, правильнымъ надзоромъ, вторыя дѣлаются достояніемъ надзора и статистики случайно и относятся къ общей суммѣ полицейскихъ «задержаній» и арестовъ. Въ сложности, и тѣ и другія составляли среднюю численность въ годъ около 6.000—цифра, которая должна собой выражать весь объемъ столичной проституціи, по счету полицейской статистики; но, въ интересѣ искомыхъ выводовъ, составляющихъ предметъ настоящей главы, мы должны исключить изъ этой цифры «бродячихъ» проститутокъ, съ которыми мы уже разъ встрѣтились въ средѣ подвижнаго населенія «кутузокъ». Такимъ образомъ, окажется вновь обрѣтенныхъ представительницъ classe dangereuse, по среднему выводу за десятилѣтіе, 2.776, составляющихъ постоянный, прочный контингентъ столичной проституціи—по крайней мѣрѣ, той, которая приведена въ извѣстность полицейской статистикой.
Идя далѣе въ отысканіи всѣхъ частныхъ коэфиціентовъ, представляемыхъ оффиціальной статистикой, для подведенія интересующаго насъ здѣсь общаго итога всѣхъ нарушеній и нарушителей общественной нравственности, мы переступимъ теперь изъ области полицейской статистики на почву статистики судебной. Здѣсь насъ опять смущаетъ неполнота и сбивчивость, отличающія всю, вообще, россійскую статистику; приходится довольствоваться одними только приблизительными и отрывочными данными. Прежде всего, говоря о практикѣ петербургскихъ высшихъ судебныхъ инстанцій, мы не имѣемъ возможности опредѣлить ни среднюю цифру судимости по
тельные» и, наконец, евреи — последние в весьма незначительной доле.
Следуя принятому нами плану, мы должны занести, наконец, в счет длинных рядов classe dangereuse петербургского населения, ведаемых полицейским надзором и полицейской статистикой, и тех «милых, но погибших созданий», которые служат жертвой общественного темперамента. Следует только оговориться, что на достоверность полицейской статистики в этом деликатном случае менее всего можно положиться. Цифры её, по счислению столичной проституции, даже на простой глаз, неизмеримо ниже действительности, но об этом мы будем иметь случай говорить впоследствии, — здесь же продаем их, за что купили. Врачебно-полицейская статистика распределяет проституток на две главные категории — живущих оседло и «бродячих». Первые состоят под непрерывным, правильным надзором, вторые делаются достоянием надзора и статистики случайно и относятся к общей сумме полицейских «задержаний» и арестов. В сложности, и те и другие составляли среднюю численность в год около 6.000 — цифра, которая должна собой выражать весь объем столичной проституции, по счету полицейской статистики; но, в интересе искомых выводов, составляющих предмет настоящей главы, мы должны исключить из этой цифры «бродячих» проституток, с которыми мы уже раз встретились в среде подвижного населения «кутузок». Таким образом, окажется вновь обретенных представительниц classe dangereuse, по среднему выводу за десятилетие, 2.776, составляющих постоянный, прочный контингент столичной проституции — по крайней мере, той, которая приведена в известность полицейской статистикой.
Идя далее в отыскании всех частных коэффициентов, представляемых официальной статистикой, для подведения интересующего нас здесь общего итога всех нарушений и нарушителей общественной нравственности, мы переступим теперь из области полицейской статистики на почву статистики судебной. Здесь нас опять смущает неполнота и сбивчивость, отличающие всю, вообще, российскую статистику; приходится довольствоваться одними только приблизительными и отрывочными данными. Прежде всего, говоря о практике петербургских высших судебных инстанций, мы не имеем возможности определить ни среднюю цифру судимости по
