года, принадлежитъ къ кружкамъ интеллигенціи, рѣзко отдѣляющей себя отъ народной массы. «По всему свѣту лучшіе элементы враждебны демократіи; а у лучшихъ преобладаетъ скромность и чувство справедливости, совѣстливое отношеніе къ дѣлу и соревнованіе во всемъ хорошемъ и благородномъ, тогда какъ народу свойственно совершенное отсутствіе образованія и дисциплины и крайняя низменность; причиной того, что чернь склонна ко всему дурному, съ одной стороны, бѣдность, съ другой — недостатокъ воспитанія и образованія, а это опять вызвано отсутствіемъ матеріальныхъ средствъ». Авторъ гордится технической выучкой, спеціальными знаніями людей своего круга, интеллигенціи, и отрицаетъ всякую просвѣщенность за массой народа. Намъ придется существенно разойтись съ его мнѣніемъ и дать приведенному имъ факту противоположности интересовъ интеллигенціи и народа другое толкованіе. И какъ разъ аѳинскіе праздники послужатъ намъ особенно яркимъ матеріаломъ.
Аѳинскія празднества состояли, главнымъ образомъ, изъ большихъ драматическихъ представленій, исполненія диѳирамбическихъ хоровъ, массовыхъ плясокъ и художественныхъ процессій въ костюмахъ. Въ V вѣкѣ въ Аѳинахъ собственно не было профессіональныхъ актеровъ. Играли, пѣли и танцовали граждане разныхъ званій; все это были, говоря по-нашему, любительскіе спектакли и постановки. Надо имѣть въ виду, что любительское усердіе не ограничивалось однимъ исполненіемъ; заготовленіемъ костюмовъ, масокъ, декорацій, театральныхъ машинъ (само наше слово машипа, μηχανὴ, идетъ изъ аѳинскаго театра), занимались также обыватели, не профессіоналы, между своимъ обычнымъ дѣломъ. А усердіе и увлеченіе требовалось очень большое! Въ Аѳинахъ не любили повторять пьесы, къ каждому празднику требовались новинки. Ежегодно разучивалось по нѣскольку большихъ постановокъ къ каждому изъ двухъ главныхъ драматическихъ праздниковъ, Діонисіямъ и Ленэямъ; кромѣ того, заготовлялись въ еще большемъ количествѣ диѳирамбы, массовыя хоровыя пѣсни. Въ цѣломъ ежегодно выступало до 2.000 исполнителей, т.‑е. около одной десятой взрослаго населенія гражданства. Въ Аѳинахъ очень цѣнили хорошее исполненіе. Изъ гражданства выбирали присяжныхъ судей, которые давали сравнительную оцѣнку представленныхъ пьесъ и присуждали преміи. Выставлять хоры было повинностью филъ, корпоративныхъ группъ, на которыя дѣлилось гражданство. Между филами происходило въ этомъ отношеніи своего рода состязаніе: наилучше обученные хоры, имѣвшіе наибольшій успѣхъ въ представленіи, получали почетную награду въ силу публичнаго приговора и признанія.
Всѣ эти декламаторы и музыканты, заучивавшіе массу стиховъ, исполнявшіе все новыя и новыя мелодіи, двигавшіеся стройными хороводами, были мелкіе винодѣлы, лавочники, разносчики, ремесленники, моряки и т. п. Надо признать, что такая музыкальная и поэтическая развитость народа — нѣчто совершенно исключительное и нигдѣ больше не повторившееся; притомъ способность къ художественному выполненію предполагаетъ еще одно необходимое условіе, всеобщую грамотность, явленіе тѣмъ болѣе для насъ поразительное, что мы ничего не слышимъ о начальныхъ школахъ для бѣдныхъ классовъ и не можемъ себѣ отчетливо представитъ, какъ происходило обученіе грамотѣ. Самый же фактъ засвидѣтельствованъ слѣдующимъ мѣстомъ у Аристофана. Писатель хочетъ въ комедіи «Всадники» представить въ лицѣ торговца колбасой верхъ невѣжества и ограниченности простолюдина; поэтому колбасникъ признается: «не знаю я никакихъ наукъ и искусствъ, кромѣ одной грамоты, да и ее съ грѣхомъ пополамъ»10. Отсюда видно, что безграмотнаго даже въ сатирѣ нельзя было выводить, такового не было; достаточно смѣшно было показать человѣка, музыкально и поэтически не развитаго. Просвѣщенность рядового аѳинянина стоитъ внѣ сомнѣнія. Но она не похожа на то, что мы привыкли разумѣть подъ образованностью, и что разумѣлъ авторъ олигархической брошюры, не признававшій школы и воспитанности за аѳинской толпой. Это не была школьная, спеціальная выучка, это не была замкнутая въ учебники и пособія премудрость, преподанная на урокахъ. Такого рода наука ученыхъ теоретиковъ, наука педагоговъ появилась въ Аѳинахъ сравнительно поздно, позднѣе, во всякомъ случаѣ, чѣмъ въ колоніяхъ, какъ восточныхъ, такъ и западныхъ. Аѳины Кимоновской эпохи еще совсѣмъ чужды науки, и даже аристократы того времени, какъ показываетъ примѣръ Кимона, отличались той самой «необразованностью» и «невоспитанностью», которую олигархъ 425 г. считаетъ недостаткомъ аѳинскаго демоса. Периклъ чуть ли не первый прошелъ спеціальную школу, риторскую и софистическую, какъ бы сказали позднѣе. Кажется, однако, эта сторона генія Перикла производила мало впечатлѣнія на аѳинскій демосъ, судя по тому, что подъ конецъ его политической карьеры его сталъ затмевать Клеонъ, совсѣмъ неученый ораторъ, приходившійся очень по сердцу аѳинянамъ. Да и жалобы олигархическаго автора на невниманіе демоса къ воспитанности и солидности знаній «лучшихъ» подтверждаютъ то же самое. У аѳинскаго народа была своя культура, находившая величайшее торжество въ Діонисіяхъ; ею онъ увлекался и мало вникалъ въ заграничныя новинки въ видѣ ли астрономическихъ и физическихъ теорій, или красотъ сицилійскаго краснорѣчія.
У него былъ въ Перикловскую эпоху свой любимый поэтъ, чисто-
