впрочемъ, переходъ былъ очень замѣтенъ, такъ какъ вмѣстѣ съ истеченіемъ срока перемирія взяла верхъ радикальная партія: лѣтомъ 422 года Клеонъ прошелъ въ стратеги. По его предложенію народъ рѣшилъ отправить войско во Ѳракію; Клеонъ въ такой мѣрѣ увѣровалъ въ свои военныя способности, что принялъ на себя командованіе. Ни въ чемъ, можетъ быть, не отражается такъ ярко склонность аѳинскаго демоса поддаваться аффектамъ вмѣстѣ съ недостаткомъ административнаго чутья, какъ въ этомъ выборѣ командира. Конечно, въ такомъ трудномъ дѣлѣ, какъ борьба съ талантливымъ и энергичнымъ Брасидомъ, нуженъ былъ стратегъ въ родѣ Демосѳена; посылая Клеона, народъ смѣшалъ довѣріе къ личности демагога съ вѣрой въ его умѣніе побѣждать и этимъ заранѣе опредѣлилъ роковой исходъ всего дѣла. Солдаты экспедиціоннаго отряда, впрочемъ, не раздѣляли чувствъ народа; уваженія къ Клеону въ войскѣ не было, и онъ самъ сталъ сознавать непрочность своего положенія. Клеонъ высадился около устья Стримона и направился къ Амфиполю. Брасидъ внезапно изъ засады напалъ на аѳинскій отрядъ, не давши ему построиться въ боевомъ порядкѣ. Аѳиняне обратились въ бѣгство, Клеона убили. Но результаты блестящей побѣды были почти уничтожены смертью самого Брасида, сражавшагося въ переднихъ рядахъ.
Никіевъ миръ. Съ той и другой стороны погибли главные направители ожесточенной войны, создавшей въ Греціи общее утомленіе. Потребность мира сказалась теперь съ неудержимой силой. По словамъ Ѳукидида, аѳиняне подъ впечатлѣніемъ неудачъ при Деліи и при Амфиполѣ жалѣли, что отвергли раньше мирныя предложенія Спарты. Они безпокоились, что пораженія уронятъ ихъ престижъ у союзниковъ и вызовутъ отпаденія. Спартанцы, какъ говоритъ Ѳукидидъ34, въ свою очередь разочаровались въ своей первоначальной надеждѣ сломить въ короткій срокъ силу Аѳинъ; для нихъ тяжелой незаживающей раной было занятіе врагомъ Пилоса и Киѳеры; помимо того, что отсюда совершались грабительскіе набѣги, эти опорные пункты привлекали перебѣжчиковъ изъ среды гелотовъ, и можно было каждую минуту ожидать большого общаго возстанія крѣпостныхъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ пошатнулось и общее положеніе Спарты среди пелопоннесскаго союза; къ тому же приближался срокъ окончанія мира съ вѣчнымъ соперникомъ Аргосомъ, и Спартѣ надо было скорѣе заключить миръ, чтобы развязать себѣ руки въ ближайшемъ сосѣдствѣ. На предварительныхъ совѣщаніяхъ уговорились, что обѣ стороны выдадутъ захваченныя во время войны территоріи. Затѣмъ аѳинскіе послы, среди нихъ Никій и Демосѳенъ, отправились въ Спарту, куда въ свою очередь были вызваны делегаты пелопоннесскаго союза. Беотійцы, элейцы, коринѳяне и мегаряне отвергли условія мира: но большинство союзниковъ голосовало вмѣстѣ со Спартой.
Мирный трактатъ 421 года (въ исторіи за нимъ осталось имя Никіева мира) очень любопытенъ уже по своей формѣ. Онъ начинается съ объявленія автономіи общегреческаго святилища въ Дельфахъ и взаимнаго обѣщанія примиряющихся сторонъ предоставить каждому свободное безпрепятственное посѣщеніе Дельфійскаго храма и оракула. Миръ между Спартой, Аѳинами и союзниками той и другой державы заключенъ на 50 лѣтъ и долженъ соблюдаться «безъ хитрости и вреда, на морѣ и на сушѣ». Недоразумѣнія могутъ быть разрѣшаемы справедливымъ (третейскимъ) судомъ въ формахъ, принятыхъ по соглашенію. Цѣлый рядъ спеціальныхъ условій опредѣляетъ положеніе ѳракійскихъ городовъ. Спарта обязуется ихъ выдать; они снова будутъ платить взносы, установленные при Аристидѣ, но сохранятъ автономію. Аѳины въ свою очередь должны выдать Пилосъ и Киѳеру.
Что касается выполненія условій, положеніе Аѳинъ было менѣе выгодно, чѣмъ Спарты: Пилосъ и Киѳеру аѳиняне держали въ своихъ рукахъ и, слѣд., могли отдать по договору; ѳракійскіе города находились собственно внѣ сферы досягаемости для Спарты; большею частью они примкнули по собственному желанію къ пелопоннесскому союзу, и поэтому условіе отдать ихъ назадъ было неисполнимо. Но разъ Спарта не выдавала Амфиполя, аѳиняне считали себя въ правѣ удержать Пилосъ. Въ цѣломъ, несмотря на громадныя потери, Аѳины вышли благополучно изъ кризиса: противникамъ не удалось пресѣчь въ корнѣ развитіе аѳинской морской монополіи, и прежняя опасность продолжала угрожать Пелопоннесу. Споры греческихъ общинъ, затянувшіеся съ 433 года, не были рѣшены и въ 421 году. Но Никіевъ миръ важенъ не только для взаимоотношеній греческихъ кантоновъ. Косвенно онъ имѣлъ очень большое значеніе для общаго положенія греческаго міра. Ожесточенная внутренняя борьба такъ ослабила Грецію и въ военномъ, и въ финансовомъ отношеніи, что теперь для персовъ, которыхъ аѳиняне держали въ извѣстномъ страхѣ, опять открылась возможность вмѣшательства въ греческія дѣла. Когда, аѳиняне въ 415 году отвлекли главныя свои силы въ большое предпріятіе на отдаленномъ западѣ, эта возможность еще значительно возросла.
