Софистическое просвѣщеніе. Ученые популяризаторы, преподаватели и лекторы послѣдней трети V вѣка, обыкновенно называемые софистами, занимались всѣми вопросами знанія, но на первомъ мѣстѣ для нихъ стояли юридическія теоріи, и особенно ученія государственно-правовыя, этико-политическія. Теоретическіе споры по этимъ вопросамъ примыкаютъ прямо къ политической борьбѣ. Понятно, что въ демократической республикѣ, гдѣ особенно сильно развились публичные дебаты, государственное право должно было по преимуществу расцвѣсти. Ученая среда вырабатываетъ новое понятіе «естественнаго права». Она ставитъ на очередь вопросъ объ отношеніи между тѣмъ, что можно назвать «голосомъ природы» (φύσις), и положительнымъ правомъ, или закономъ (νόμος). Здѣсь мнѣнія рѣзко раздѣляются.
Протагоръ учитъ, что общество возникло изъ потребности отдѣльныхъ людей сплотиться въ борьбѣ за мѣсто на землѣ среди другихъ физически лучше вооруженныхъ существъ. Человѣческій умъ направился не только на технику, но и на выработку тѣсныхъ формъ общенія. Чѣмъ дальше, тѣмъ больше совершенствуются эти формы, и въ современномъ государствѣ мы видимъ, людей наиболѣе скрѣпленными чувствомъ солидарности; въ каждомъ человѣкѣ заложена основа политической честности (πολιτικὴ ὰρετὴ), или преданности общему дѣлу; необходимо лишь развить это качество, вложенное самой природой, въ сознательное убѣжденіе, надо воспитывать гражданъ къ пониманію тѣхъ условій, на которыхъ держится общежитіе5. Протагора можно назвать утилитаристомъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ этотъ старѣйшій изъ софистовъ является консерваторомъ въ сравненіи съ послѣдующими теоретиками государственнаго права. Для него принципы идеальнаго или естественнаго права примиряются съ существующими формами государства, собственности и семьи; онъ даетъ идеалистическое оправданіе демократіи, какъ государственной формѣ, воплотившей въ себѣ право.
Въ видѣ рѣзкаго возраженія Протагору, выступаютъ другіе ученые теоретики, примыкающіе къ болѣе пессимистическому взгляду на природу человѣка. Они учатъ, что въ основѣ общежитія лежитъ взаимная борьба людей за существованіе. Установившійся порядокъ — всюду результатъ побѣды сильныхъ элементовъ надъ слабыми. Сообразно тому, какъ устроены силы, достигающія торжества, видоизмѣняются и государственныя формы: въ тиранніи господствуетъ одна выдающаяся личность, въ аристократіи — группа богатыхъ и могучихъ людей, въ демократіи — масса неимущихъ, которые въ отдѣльности очень слабы, но при извѣстныхъ обстоятельствахъ способны сплотиться въ большую коллективную силу. Право есть только механическій результатъ фактическихъ отношеній. Общій законъ въ международной жизни тотъ же, что въ столкновеніяхъ внутреннихъ партій: господство силы. Вотъ принципъ международнаго права, который откровенно высказывается дипломатіей: «всѣмъ хорошо извѣстно, что о правѣ говорятъ только тогда, когда спорящія стороны находятся въ одинаково принудительныхъ условіяхъ; какъ только есть перевѣсъ на одной сторонѣ, сильные позволяютъ себѣ все, что только достижимо имъ, а слабые подчиняются имъ». Въ человѣкѣ заложено природой неудержимое влеченіе къ господству; само собою понятно, что онъ стремится къ обладанію тѣмъ, что только въ силахъ захватить6. Школа, выдвинувшая столъ реалистическую теорію, заявила себя въ Аѳинахъ, повидимому, громче, чѣмъ болѣе ранняя консервативная. Даже офиціальные руководители демократіи, когда заходила рѣчь о положеніи аѳинянъ въ державѣ, о власти ихъ надъ союзниками, готовы были признавать открыто культъ силы. У Ѳукидида одинаково и умѣренный Периклъ, и радикальный Клеонъ считаютъ, что господство аѳинянъ надъ союзниками есть произволъ, но если таково неизбѣжное положеніе вещей, всѣ усилія аѳинянъ должны быть направлены на удержаніе разъ сложившейся тиранніи. Однако разсужденіемъ о естественномъ правѣ, какъ правѣ силы, могли воспользоваться и противники демократіи. Въ ихъ глазахъ временное торжество организаціи слабыхъ надъ выдающимися и могучими, истинно сильными людьми ничего не доказываетъ. Демократія, попирая естественное неравенство, созданное природой, составляетъ форму несправедливую и противоестественную. Во имя права личности, въ цѣляхъ возстановленія органически предуказаннаго порядка, слѣдуетъ бороться съ тиранніей немощныхъ. Въ этой борьбѣ за право, которое единственно согласно съ природой, допустимы всѣ средства, и такимъ образомъ естественное право служить оправданіемъ олигархической революціи.
При всемъ глубокомъ расхожденіи юридическихъ теорій, выставленныхъ софистами, онѣ заключаютъ въ себѣ одну общую черту: всѣ онѣ совершенно игнорируютъ божественныя или вообще какія-либо сверхъестественныя и мистическія силы. Въ глазахъ представителей софистическаго просвѣщенія міръ человѣческихъ отношеній управляется исключительно чувствами, влеченіями и мнѣніями людей.
Въ эпоху Пелопоннесской войны теоріи, выдвинутыя софистами, волновали публику необыкновенно живо и остро; относящіеся сюда вопросы дебатировались непрерывно въ различныхъ кругахъ; отъ пріѣзжаго лектора ожидали прежде всего доклада на тему о положительномъ правѣ и его отношеніи къ праву естественному. Въ народномъ собраніи ораторы старались вставить въ свои рѣчи особенно эффектныя формулировки общихъ вопросовъ, развить нѣсколько общихъ разсужденій. Разъ эта мода юридическихъ построеній и аргументацій сдѣ-
