Страница:История Греции в классическую эпоху (Виппер).pdf/176

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


лучаемъ возможность провѣрить любопытный разсказъ Платона о своемъ учителѣ. Въ «Федонѣ» говорится, что Сократъ въ свои ранніе годы занимался проблемой формы земли и рѣшалъ вопросъ о томъ, имѣетъ ли она плоскую или шаровидную форму8. Не отрицая факта интереса Сократа къ астрономическимъ теоріямъ, Платонъ старается представить эти занятія въ качествѣ юношескаго увлеченія. Но Аристофанъ служитъ порукой, что еще въ концѣ 20‑хъ годовъ V вѣка, т.‑е. когда Сократу было подъ 50 лѣтъ, онъ продолжалъ заниматься космографіей и даже руководить въ этой области занятіями цѣлой группы младшихъ коллегъ.

У Аристофана есть еще другое очень цѣнное указаніе. Въ его изображеніи ученый институтъ Сократа не только астрономическая и метеорологическая обсерваторія, но также школа діалектики и эристики, т.‑е. искуства вести споръ. Аристофанъ очень не любитъ этой новой повадки въ Аѳинахъ, этого злого искусства, въ его глазахъ фиглярскаго и мошенническаго; во всѣхъ почти комедіяхъ онъ обращается къ изображенію софистическаго кляузничества, а въ «Облакахъ» хочетъ нарисовать какъ бы главный очагъ заразы, свившей себѣ гнѣздо въ Аѳинахъ. Можно отвергнуть цѣликомъ оцѣнку софистики, данную Аристофаномъ, но нельзя не принять его фактическаго указанія: Сократъ былъ мастеромъ спора, и, вѣроятно, у него учились діалектикѣ и эристикѣ. Свидѣтельство Аристофана позволяетъ намъ опять воспользоваться для реальной характеристики Сократа однимъ изъ раннихъ діалоговъ Платона — «Протагоромъ». Здѣсь Сократъ представленъ блестящимъ противникомъ Протагора и какъ разъ именно онъ, мало до тѣхъ поръ извѣстный аѳинянинъ, забиваетъ заѣзжаго профессора своимъ діалектическимъ талантомъ. Въ діалогѣ Платона настоящій софистъ новаго направленія, это — Сократъ; Протагоръ, напротивъ, представитель отсталой манеры тяжеловѣснаго изложенія мыслей въ видѣ пространной лекціи. Яркій и живой разсказъ Платона какъ бы отражаетъ впечатлѣніе большого словеснаго турнира, дѣйствительно разыгравшагося въ Аѳинахъ и очень памятнаго аѳинской интеллигенціи. Результатъ его въ сознаніи мѣстныхъ кружковъ можно было бы кратко выразить въ такихъ словахъ: «у насъ въ Аѳинахъ есть свой геній софистики, и онъ едва ли не лучшій во всей Греціи!»

На основаніи приведенныхъ свидѣтельствъ можно не только установить кругъ интересовъ Сократа, но также выяснить характеръ его ученаго направленія. Видимо, аѳинскій софистъ не замыкался въ узкой спеціальности, не былъ изслѣдователемъ въ одной опредѣленной научной области. Его познанія носили скорѣе энциклопедическій характеръ, его умъ отличался широтой и разнообразіемъ, и лучше всего Сократа можно было бы опредѣлить, какъ живого и талантливаго популяризатора въ различныхъ областяхъ знанія.

Политическія идеи сократовскаго кружка. Все тотъ же Аристофанъ даетъ нѣсколько намековъ для выясненія политической физіогноміи Сократа. Въ «Птицахъ», поставленныхъ черезъ восемь лѣтъ послѣ «Облаковъ», говорится о новомъ увлеченіи интеллигентскихъ кружковъ: «всѣ были помѣшаны на лаконизмѣ, на спартанскихъ модахъ, носили длинные локоны, упражнялись въ перенесеніи голода, изображали изъ себя Сократовъ, расхаживали съ дубинками»9. Этотъ коротенькій отрывокъ необычайно любопытенъ. Прежде всего, въ немъ отмѣчено спартанофильство извѣстной группы аѳинянъ, а эта черта даетъ чрезвычайно опредѣленный политическій обликъ: друзья и подражатели спартанцевъ всегда враги демократіи. Далѣе ясно, что аскетическая повадка Сократа и нѣкоторыхъ его учениковъ не столько вытекала изъ моральнаго ученія о самоотреченіи, сколько была гигіенической модой аристократическаго оттѣнка. Наконецъ, характерно, что имя Сократа стало нарицательнымъ для обозначенія людей, не сочувствующихъ демократіи. Указанія Аристофана заставляютъ насъ обратить вниманіе на тѣ мѣста Воспоминаній Ксенофонта, гдѣ Сократъ выступаетъ недоброжелателемъ демократіи. Вотъ, напр. Сократъ ободряетъ молодого Хармида, собирающагося говорить передъ экклесіей и очень смущеннаго отъ предстоящей встрѣчи лицомъ къ лицу съ требовательнымъ верховнымъ демосомъ. «Кого ты боишься? — иронизируетъ Сократъ. — Неужели этихъ шерстобитовъ, портныхъ, столяровъ, слесарей, крестьянъ, лавочниковъ, торгашей, которые норовятъ купить дешевле, продать дороже? Вѣдь изъ этого сброда и состоитъ наша экклесія». Между прочимъ Ксенофонтъ, вообще довольно наивный и неглубокій, сохранилъ намъ великолѣпный образчикъ сократовской политической критики. Въ кружкѣ Сократа доставляли себѣ удовольствіе маленькой фантазіей, въ которой подвергался осмѣянію ни кто иной, какъ великій Периклъ. Воображаемый діалогъ10 стоитъ привести потому, что онъ представляетъ иллюстрацію діалектической манеры софистовъ.

Дѣйствіе происходитъ въ домѣ Перикла, у котораго подъ опекой Алкивіадъ въ эпоху наибольшей политической славы знаменитаго вождя демократіи. Способный и ядовитый мальчишка урываетъ у вѣчно занятаго политика минутку досуга и въ качествѣ enfant terrible донимаетъ его вопросами. «Ради Бога, научи меня, что такое законъ? Я постоянно слышу, что хвалятъ извѣстныхъ людей за соблюденіе законовъ, но вѣдь я думаю, подобная похвала незаслужена, если не знаешь, что такое законъ». — «Это очень нетрудно, — отвѣчаетъ Периклъ. — Все, что народъ въ своемъ общемъ собраніи призналъ правильнымъ и утвердилъ въ каче-