свои платежи и выразили желаніе, чтобы и другіе банки послѣдовали ихъ примѣру, большинство этихъ послѣднихъ отказалось, а Бидль энергичнѣе всѣхъ интриговалъ противъ возобновленія платежей подъ тѣмъ предлогомъ, что надо прежде дождаться результата жатвы этого года.
Бидль, повидимому, только дожидался пріостановки платежей банками, чтобы выступить съ своими грандіозными и эфемерными проектами, которыми онъ добивался ни больше, ни меньше, какъ возможности эксплуатировать общественный кредитъ стараго и новаго свѣта въ свою пользу. Банкъ Соединенныхъ Штатовъ, въ сущности давно уже несостоятельный, могъ, какъ было замѣчено выше, выпутываться лишь помощью самыхъ обширныхъ спекуляцій, изъ которыхъ одна покрывала другую, и помощью безпримѣрныхъ дотолѣ злоупотребленій векселями и бумажными деньгами. Пріостановка платежей другими банками была какъ разъ на руку Бидлю. Онъ приложилъ все свое стараніе, чтобы запутать въ паутину своихъ спекуляцій какъ можно больше банковъ и купцовъ, нетолько въ Новомъ Свѣтѣ, но и въ главѣйшихъ торговыхъ городахъ Европы. Этимъ онъ разсчитывалъ установить солидарность кредита, при которой всѣ участники были бы заинтересованы въ существованіи банка Соединенныхъ Штатовъ и, въ случаѣ нужды, должны бы были оказать ему поддержку. И это отчасти ему удалось, такъ какъ еще въ 1840 г. въ балансъ банка входили цѣнныя бумаги отдѣльныхъ штатовъ на сумму 53,000,000 дол., отъ курса которыхъ зависѣлъ благопріятный, или неблагопріятный исходъ ликвидацій банка.
Главнѣйшимъ средствомъ, на которое опирался директоръ банка Соединенныхъ Штатовъ, была монополизація хлопчато-бумажнаго рынка — спекуляція, которая, по громадности размѣровъ и по рискованности, не имѣетъ другой себѣ равной ни въ предшествующихъ, ни въ послѣдующихъ періодахъ. Оказывая, съ одной стороны, помощь нью-іоркскимъ купцамъ, своими векселями и почтовыми билетами, „банкъ Соединенныхъ Штатовъ“, въ то же время, стремился упрочить свой кредитъ въ Европѣ тѣмъ, что выступалъ въ роли крупнѣйшаго торговца хлопкомъ въ цѣломъ мірѣ, въ роли комиссіонера по главнѣйшему продукту Америки.
Выше было уже говорено, что, съ наступленіемъ кризиса, цѣна на хлопокъ въ Соединенныхъ Штатахъ пала такъ низко, что продуктъ этотъ не давалъ плантаторамъ никакой, или почти никакой выгоды. Тутъ вмѣшался въ дѣло банкъ Соединенныхъ Штатовъ и предложилъ плантаторамъ значительныя ссуды подъ ихъ хлопокъ, съ тѣмъ условіемъ, что послѣдній будетъ отсылаться агентамъ банка въ Ливерпулѣ и Гаврѣ. Плантаторы, которые, вслѣдствіе внезапной остановки въ торговлѣ, находились въ самомъ стѣсненномъ положеніи, охотно согласились на предлагаемую сдѣлку. Такимъ образомъ, банкъ Соединенныхъ Штатовъ сталъ отправлять громадныя партіи хлопка въ вышеназванные Европейскіе города и давалъ имъ тамъ накопляться въ огромные запасы.
свои платежи и выразили желание, чтобы и другие банки последовали их примеру, большинство этих последних отказалось, а Биддл энергичнее всех интриговал против возобновления платежей под тем предлогом, что надо прежде дождаться результата жатвы этого года.
Биддл, по-видимому, только дожидался приостановки платежей банками, чтобы выступить с своими грандиозными и эфемерными проектами, которыми он добивался ни больше ни меньше как возможности эксплуатировать общественный кредит Старого и Нового Света в свою пользу. Банк Соединенных Штатов, в сущности, давно уже несостоятельный, мог, как было замечено выше, выпутываться лишь с помощью самых обширных спекуляций, из которых одна покрывала другую, и с помощью беспримерных дотоле злоупотреблений векселями и бумажными деньгами. Приостановка платежей другими банками была как раз на руку Биддлу. Он приложил все свое старание, чтобы запутать в паутину своих спекуляций как можно больше банков и купцов не только в Новом Свете, но и в главнейших торговых городах Европы. Этим он рассчитывал установить солидарность кредита, при которой все участники были бы заинтересованы в существовании Банка Соединенных Штатов и, в случае нужды, должны бы были оказать ему поддержку. И это отчасти ему удалось, так как еще в 1840 году в баланс банка входили ценные бумаги отдельных штатов на сумму 53 000 000 долларов, от курса которых зависел благоприятный или неблагоприятный исход ликвидаций банка.
Главнейшим средством, на которое опирался директор Банка Соединенных Штатов, была монополизация хлопчато-бумажного рынка — спекуляция, которая по громадности размеров и по рискованности не имеет другой себе равной ни в предшествующих, ни в последующих периодах. Оказывая, с одной стороны, помощь нью-йоркским купцам своими векселями и почтовыми билетами, Банк Соединенных Штатов в то же время стремился упрочить свой кредит в Европе тем, что выступал в роли крупнейшего торговца хлопком в целом мире, в роли комиссионера по главнейшему продукту Америки.
Выше было уже говорено, что с наступлением кризиса цена на хлопок в Соединенных Штатах пала так низко, что продукт этот не давал плантаторам никакой или почти никакой выгоды. Тут вмешался в дело Банк Соединенных Штатов и предложил плантаторам значительные ссуды под их хлопок с тем условием, что последний будет отсылаться агентам банка в Ливерпуле и Гавре. Плантаторы, которые вследствие внезапной остановки в торговле находились в самом стесненном положении, охотно согласились на предлагаемую сделку. Таким образом, Банк Соединенных Штатов стал отправлять громадные партии хлопка в вышеназванные европейские города и давал им там накопляться в огромные запасы.
