режденіе это, невзирая на принудительный курсъ, въ теченіе 1848 г., выплатило правительству и частнымъ лицамъ въ Парижѣ и въ провинціи до 506 мил. серебряною монетою, и что собственный его запасъ звонкой монеты возросъ снова до 220 мил. фр., причемъ оно имѣло возможность уменьшить количество своихъ билетовъ, находящихся въ обращеніи, на 300 мил.; 8-го ноября 1849 г. запасъ звонкой монеты въ Парижѣ и въ провинціальныхъ отдѣленіяхъ банка возросъ даже до 400,444,276, а количество билетовъ, находящихся въ обращеніи, составляло не болѣе 440,000,000. Это явленіе, независимо отъ возвращенія довѣрія, происшедшаго послѣ іюньскихъ дней, слѣдуетъ приписать еще тому обстоятельству, что банкъ ни разу не воспользовался полномочіями, которыя давалъ ему декретъ, во всемъ ихъ размѣрѣ, никогда не прекращалъ своихъ платежей вполнѣ; послѣ іюня 1848 г. они были фактически возобновлены, такъ какъ управленіе банка распорядилось, чтобы всѣ платежи въ 5000 фр. и ниже, а также всѣ платежи по обязательствамъ провинціальныхъ отраслей банка производить звонкою монетою. Вслѣдствіе всего этого, публика, успокоившаяся послѣ іюньскихъ кровопролитій за свою собственность, повынула деньги изъ тѣхъ мѣстъ, куда она ихъ запрятала, такъ что къ концу 1849 г. запасъ звонкой монеты въ банкѣ составлялъ 490 мил., а количество его билетовъ, находящихся въ обращеніи — не болѣе 470 мил.
Организація французскаго банка такова, что онъ менѣе стѣсненъ извѣстною, строго-опредѣленною цифрою билетовъ, могущихъ быть выпущенными имъ въ обращеніе, но, въ то же время, обставленъ гораздо болѣе прочными гарантіями, такъ какъ для покрытія выпускаемыхъ имъ билетовъ онъ не вынужденъ пробавляться такимъ обезпеченіемъ, какъ государственный долгъ въ 11 мил. ф.
для фабрикантовъ, чтобы освободиться отъ тисковъ, въ которыхъ держали кредитъ горсть капиталистовъ въ лицѣ акціонеровъ банка. «Стоило торговымъ палатамъ взять на себя иниціативу и сказать производителямъ: «всякій трудъ, всякое богатство исходятъ отъ васъ, слѣдовательно, вы представляете самую надежную гарантію. Общественные банки, не колеблясь, выдаютъ деньги подъ залогъ вашихъ продуктовъ. Организуйте же сами и въ свою пользу кредитъ, за который вы такъ дорого платите банкамъ». Учетныя бюро, основанныя на такихъ началахъ, могли бы, по мнѣнію Прудона, производить дисконтъ за ½ процента, достаточные для покрытія расходовъ управленія и риска неуплаты, такъ какъ взиманіе барышей корпораціею производителей съ самой себя не имѣло бы смысла. Что касается патентованныхъ средствъ, вродѣ закупки банкомъ слитковъ драгоцѣннаго металла, или принудительнаго курса, то Прудонъ зло смѣется надъ публикой, глупость которой въ минуты паники дѣлаетъ необходимыми для ея успокоенія подобныя мистификаціи, не улучшающія, въ дѣйствительности, ни на волосъ условія производительной дѣятельности страны.
реждение это, невзирая на принудительный курс, в течение 1848 года выплатило правительству и частным лицам в Париже и в провинции до 506 миллионов серебряною монетою, и что собственный его запас звонкой монеты возрос снова до 220 миллионов франков, причем оно имело возможность уменьшить количество своих билетов, находящихся в обращении, на 300 миллионов; 8 ноября 1849 года запас звонкой монеты в Париже и в провинциальных отделениях банка возрос даже до 400 444 276, а количество билетов, находящихся в обращении, составляло не более 440 000 000. Это явление, независимо от возвращения доверия, происшедшего после июньских дней, следует приписать еще тому обстоятельству, что банк ни разу не воспользовался полномочиями, которые давал ему декрет, во всем их размере, никогда не прекращал своих платежей вполне; после июня 1848 года они были фактически возобновлены, так как управление банка распорядилось, чтобы все платежи в 5000 франков и ниже, а также все платежи по обязательствам провинциальных отраслей банка производить звонкою монетою. Вследствие всего этого, публика, успокоившаяся после июньских кровопролитий за свою собственность, повынула деньги из тех мест, куда она их запрятала, так что к концу 1849 году запас звонкой монеты в банке составлял 490 миллионов, а количество его билетов, находящихся в обращении — не более 470 миллионов.
Организация Французского банка такова, что он менее стеснен известною, строго определенною цифрою билетов, могущих быть выпущенными им в обращение, но в то же время обставлен гораздо более прочными гарантиями, так как для покрытия выпускаемых им билетов он не вынужден пробавляться таким обеспечением, как государственный долг в одиннадцать миллионов фунтов
для фабрикантов, чтобы освободиться от тисков, в которых держали кредит горсть капиталистов в лице акционеров банка. «Стоило торговым палатам взять на себя инициативу и сказать производителям: «Всякий труд, всякое богатство исходят от вас, следовательно, вы представляете самую надежную гарантию. Общественные банки, не колеблясь, выдают деньги под залог ваших продуктов. Организуйте же сами и в свою пользу кредит, за который вы так дорого платите банкам». Учетные бюро, основанные на таких началах, могли бы, по мнению Прудона, производить дисконт за 0,5 процента, достаточные для покрытия расходов управления и риска неуплаты, так как взимание барышей корпорацией производителей с самой себя не имело бы смысла. Что касается патентованных средств, вроде закупки банком слитков драгоценного металла или принудительного курса, то Прудон зло смеется над публикой, глупость которой в минуты паники делает необходимыми для ее успокоения подобные мистификации, не улучшающие в действительности ни на волос условия производительной деятельности страны.
