Для того, чтобы отнять возможность у акціонеровъ, которые все-таки были необходимы для образованія капитала предпріятія, возможность придать Crédit mobilier иное направленіе, чѣмъ то, которое было первоначально предположено, въ уставъ былъ включенъ параграфъ, ограничивавшій составъ годичныхъ общихъ собраній 200 крупнѣйшими акціонерами (и это въ обществѣ, капиталъ котораго былъ распредѣленъ на 120,000 акцій!). Владѣлецъ 200 акцій располагалъ пятью голосами. Въ совѣтъ правленія новаго общества, между основателями котораго мы встрѣчаемъ такое пестрое смѣшеніе именъ, какъ князь Торлонія въ Римѣ, Соломонъ Гейне въ Гамбургѣ и Соломонъ Оппенгеймъ въ Кёльнѣ, были избраны лишь самые надежные приверженцы Наполеона, или же тузы финансоваго міра. Совѣтъ этотъ составился изъ слѣдующихъ личностей: Исаакъ Перейра, Шарль Мюлле, Адольфъ д’Эйхталь, Бенуа Фульдъ, де Абароа, Эрнестъ Андре, Г. Біеста, Ж. Дезаръ, герцогъ де Галльера, Фредерикъ Гринингеръ, графъ де Морни, Эмиль Перейра, баронъ Сельеръ, Казимиръ Сальвадоръ.
Такъ какъ Credit mobilier послужилъ толчкомъ къ основанію множества подобныхъ учрежденій въ Германіи, а организація его, между тѣмъ, долгое
выгодѣ цѣлымъ рядомъ пріятельскихъ услугъ. Читателя, желающаго ближе ознакомиться съ этимъ предметомъ, мы отсылаемъ къ исторіи директоріи, составляющей содержаніе первой части Исторіи XIX столѣтія, Мишле. Въ этомъ замѣчательномъ старческомъ трудѣ знаменитаго историка читатель, быть можетъ, къ немалому своему удивленію, вмѣсто поэтической эпопеи о подвигахъ еще ни чѣмъ незапятнанной военной славы, — эпопеи, въ которую свѣжая, но уже окрѣпшая традиція обработала начало карьеры молодаго, геніальнаго генерала Бонапарте, — найдетъ менѣе поэтическое, но болѣе правдивое и дышащее болѣз трезвымъ современнымъ колоритомъ сказаніе о томъ, какую роль возникающая «великая культурная сила» биржи играла въ созданіи этой другой возникающей великой силы политическаго авантюриста. Читатель узнаетъ о тѣхъ интригахъ, которыя были пущены въ ходъ этимъ авантюристомъ, чтобы заручиться патронатствомъ банкировъ; далѣе, онъ прочтетъ о той сдѣлкѣ, которая была заключена между патронами и ихъ оперившимся кліентомъ и предметомъ которой была пресловутая итальянская кампанія, отводившая глупой публикѣ глаза ореоломъ военной славы, а въ сущности представлявшая ни болѣе, ни менѣе, какъ спекуляцію на сокровища, имѣющія быть награбленными въ Италіи и раздѣленными между пайщиками этой вдвойнѣ выгодной спекуляціи. Само собою разумѣется, что если тишь да гладь такихъ обоюдно-выгодныхъ соглашеній и можетъ быть впослѣдствіи нарушена желаніемъ той или другой стороны притянуть къ себѣ извѣстную долю выгодъ, доставшихся союзнику, то уже ни въ какомъ случаѣ ни одной изъ сторонъ не пристало, при сведеніи этихъ домашнихъ счетовъ, щеголять въ роли защитницы попраннаго права и представительницы ошибочно понимаемыхъ или забываемыхъ общественныхъ интересовъ.
Для того, чтобы отнять возможность у акционеров, которые все-таки были необходимы для образования капитала предприятия, возможность придать Crédit mobilier иное направление, чем то, которое было первоначально предположено, в устав был включен параграф, ограничивавший состав годичных общих собраний двумястами крупнейшими акционерами (и это в обществе, капитал которого был распределен на 120 000 акций!). Владелец двухсот акций располагал пятью голосами. В совет правления нового общества, между основателями которого мы встречаем такое пестрое смешение имен, как князь Торлония в Риме, Соломон Гейне в Гамбурге и Соломон Оппенгейм в Кёльне, были избраны лишь самые надежные приверженцы Наполеона или же тузы финансового мира. Совет этот составился из следующих личностей: Исаак Перейра, Шарль Мюлле, Адольф д’Эйхталь, Бенуа Фульд, де Абароа, Эрнест Андре, Г. Биеста, Ж. Дезар, герцог де Галльера, Фредерик Гринингер, граф де Морни, Эмиль Перейра, барон Сельер, Казимир Сальвадор.
Так как Credit mobilier послужил толчком к основанию множества подобных учреждений в Германии, а организация его между тем долгое
выгоде целым рядом приятельских услуг. Читателя, желающего ближе ознакомиться с этим предметом, мы отсылаем к истории директории, составляющей содержание первой части «Истории XIX столетия», Мишле. В этом замечательном старческом труде знаменитого историка читатель, быть может, к немалому своему удивлению, вместо поэтической эпопеи о подвигах еще ничем незапятнанной военной славы — эпопеи, в которую свежая, но уже окрепшая, традиция обработала начало карьеры молодого, гениального генерала Бонапарта, — найдет менее поэтическое, но более правдивое и дышащее более трезвым современным колоритом сказание о том, какую роль возникающая «великая культурная сила» биржи играла в создании этой другой возникающей великой силы политического авантюриста. Читатель узнает о тех интригах, которые были пущены в ход этим авантюристом, чтобы заручиться патронатством банкиров; далее он прочтет о той сделке, которая была заключена между патронами и их оперившимся клиентом и предметом которой была пресловутая итальянская кампания, отводившая глупой публике глаза ореолом военной славы, а, в сущности, представлявшая не более, не менее, как спекуляцию на сокровища, имеющие быть награбленными в Италии и разделенными между пайщиками этой вдвойне выгодной спекуляции. Само собою разумеется, что если тишь да гладь таких обоюдно выгодных соглашений и может быть впоследствии нарушена желанием той или другой стороны притянуть к себе известную долю выгод, доставшихся союзнику, то уже ни в каком случае ни одной из сторон не пристало при сведении этих домашних счетов щеголять в роли защитницы попранного права и представительницы ошибочно понимаемых или забываемых общественных интересов.
