Если постановленіе, уполномочивавшее Crédit mobilier заниматься репортнымъ дѣломъ, представляется въ высшей степени опаснымъ съ точки зрѣнія общественнаго благосостоянія, то еще опаснѣе съ точки зрѣнія прочности самого учрежденія представляется та статья устава, которою Crédit mobilier уполномочивался выпускать облигаціи по взносѣ всего акціонернаго капитала. Взносъ этотъ состоялся еще въ 1853 г.; общество имѣло право выпускать облигаціи въ размѣрѣ, превышающемъ въ десять разъ сумму акціонернаго капитала, т. е., на 600 мил. фр., а такъ какъ по параграфу одиннадцатому общая сумма вкладовъ и краткосрочныхъ акцій, подлежащихъ оплатѣ ранѣе года, не должна была превышать 120 мил. фр., то изъ этого вытекало, что почти всѣ шестьсотъ мил. фр., на которые общество было уполномочено выпускать облигаціи, приходились на долю долгосрочныхъ облигацій, подлежащихъ оплатѣ въ болѣе продолжительные сроки, чѣмъ годъ. Мы говоримъ „почти всѣ шестьсотъ мил.“ потому что размѣръ вкладовъ на текущій счетъ превысилъ въ 1855 г. 100 мил. фр. Посредствомъ этихъ-то облигацій парижское кредитное учрежденіе разсчитываетъ, какъ гласитъ его программа, предотвратить всѣ кризисы, которые только ухудшаются ассигнаціонными банками, такъ какъ они оплачиваютъ свои билеты звонкою монетою и въ моменты кризиса вынуждены ограничивать свой кредитъ, между тѣмъ какъ общество Crédit mobilier уволило себя отъ обязательства платить за свои облигаціи звонкою монетою. Изъ этого, повидимому, слѣдуетъ, что г. Исаакъ Перейра и Ко считали, что могутъ расширить кредитъ своего общества до безконечности, опираясь на кредитъ отдѣльныхъ купцовъ. „Облигаціи, говорятъ они, погашаются оплатою тѣхъ цѣнныхъ бумагъ, подъ залогъ которыхъ онѣ выдаются“. Но программа увѣряетъ, что никакихъ „кризисовъ“ впредь не будетъ происходить, а отсутствіе кризисовъ предполагаетъ, что ни одинъ кредиторъ никогда не будетъ вынужденъ обстоятельствами ограничить свой кредитъ. Другими словами, если вексель, дисконтированный три мѣсяца тому назадъ, по истеченіи срока не будетъ- оплаченъ, то онъ возобновляется и, если должникъ этого желаетъ, можетъ быть переписанъ на бо̀льшую сумму. Но это не есть оплата, а лишь отсрочка, продленіе кредита, и можетъ быть достигнуто лишь однимъ средствомъ, — помощью выпуска бумагъ, неподлежащихъ погашенію, — средствомъ неизбѣжно ведущимъ, въ концѣ концовъ, къ совершенной утратѣ этими бумагами всякой цѣнности. Мы уже видѣли тому примѣръ въ исторіи банка Соединенныхъ Штатовъ. Если бы Crédit mobilier дѣйствительно довелъ выпускъ своихъ обязательствъ до такого несоизмѣримаго количества, то проценты за эти обязательства могли бы въ неблагопріятный годъ, когда никакихъ барышей не было бы нажито и даже были бы
Нью-Іоркѣ, гдѣ законъ, признающій ихъ, былъ принятъ законодательнымъ собраніемъ въ 1857 г.
Если постановление, уполномочивавшее Crédit mobilier заниматься репортным делом, представляется в высшей степени опасным с точки зрения общественного благосостояния, то еще опаснее с точки зрения прочности самого учреждения представляется та статья устава, которою Crédit mobilier уполномочивался выпускать облигации по взносе всего акционерного капитала. Взнос этот состоялся еще в 1853 году; общество имело право выпускать облигации в размере, превышающем в десять раз сумму акционерного капитала, то есть на 600 миллионов франков, а так как по параграфу одиннадцатому общая сумма вкладов и краткосрочных акций, подлежащих оплате ранее года, не должна была превышать 120 миллионов франков, то из этого вытекало, что почти все шестьсот миллионов франков, на которые общество было уполномочено выпускать облигации, приходились на долю долгосрочных облигаций, подлежащих оплате в более продолжительные сроки, чем год. Мы говорим «почти все шестьсот миллионов», потому что размер вкладов на текущий счет превысил в 1855 году сто миллионов франков. Посредством этих-то облигаций парижское кредитное учреждение рассчитывает, как гласит его программа, предотвратить все кризисы, которые только ухудшаются ассигнационными банками, так как они оплачивают свои билеты звонкою монетою и в моменты кризиса вынуждены ограничивать свой кредит, между тем как общество Crédit mobilier уволило себя от обязательства платить за свои облигации звонкою монетою. Из этого, по-видимому, следует, что господин Исаак Перейра и Ко считали, что могут расширить кредит своего общества до бесконечности, опираясь на кредит отдельных купцов. «Облигации, — говорят они, — погашаются оплатою тех ценных бумаг, под залог которых они выдаются». Но программа уверяет, что никаких «кризисов» впредь не будет происходить, а отсутствие кризисов предполагает, что ни один кредитор никогда не будет вынужден обстоятельствами ограничить свой кредит. Другими словами, если вексель, дисконтированный три месяца тому назад, по истечении срока не будет оплачен, то он возобновляется и, если должник этого желает, может быть переписан на бо́льшую сумму. Но это не есть оплата, а лишь отсрочка, продление кредита, и может быть достигнуто лишь одним средством — помощью выпуска бумаг, не подлежащих погашению — средством неизбежно ведущим в конце концов к совершенной утрате этими бумагами всякой ценности. Мы уже видели тому пример в истории Банка Соединенных Штатов. Если бы Crédit mobilier действительно довел выпуск своих обязательств до такого несоизмеримого количества, то проценты за эти обязательства могли бы в неблагоприятный год, когда никаких барышей не было бы нажито и даже были бы
Нью-Йорке, где закон, признающий их, был принят законодательным собранием в 1857 г.
