нему человѣку, стоило только постучаться въ двери банка, чтобы тотчасъ же добиться принятія векселя въ 500 ф., быть затѣмъ избраннымъ въ директора и перебрать изъ человѣколюбія столько денегъ, сколько ему хотѣлось. Подъ этимъ фактомъ скрывалось гораздо болѣе, чѣмъ мы знаемъ и, боимся, есть основаніе думать, что существующіе законы будутъ безсильны разъяснить эту тайну. Невольно приходитъ на умъ догадка, что тутъ происходилъ дѣлежъ добычи, хотя объ этомъ дѣлежѣ до сихъ поръ ничего и не вышло наружу.
Если откинуть долговыя обязательства вышеназванныхъ лицъ, простиравшіяся въ общей сложности на 125,000 фунт. стерл. и оказавшіяся большею частью безнадежными къ полученію, то активъ банка состоялъ главнымъ образомъ изъ копей, разработка которыхъ производилась въ убытокъ, и изъ документовъ, изъ которыхъ каждый представлялъ своего рода курьезъ. Одинъ архитекторъ, который въ компаніи съ дѣлопроизводителемъ общества, г. Кэмерономъ, спекулировалъ домами, учелъ на 10,000 ф. ст. векселей своихъ рабочихъ и эти драгоцѣнные документы хранились вмѣсте съ многочисленными варантами самыхъ ненадежныхъ фирмъ и съ акціями каждаго мыльнаго пузыря, каждаго гнилаго предпріятія, успѣвшаго лопнуть уже семь лѣтъ тому назадъ. Одинъ респектэбельный джентльменъ тоже открылъ себѣ въ банкѣ текущій счетъ, перебралъ значительно лишку и былъ таковъ. Оказалось, что это слуга въ гостинницѣ Золотаго Креста и что онъ скрылся въ Америку. На послѣднихъ выборахъ директора правленія, въ угоду недовольному ропоту нѣкоторыхъ акціонеровъ, избрали нѣкоего Джемса Бэринга, выдававшаго себя за родственника знаменитаго, несмѣтно богатаго банкирскаго дома. Хотя впослѣдствіи и оказалось что Бэрингъ состоитъ въ родствѣ съ этимъ домомъ лишь по общему праотцу Адаму, что онъ во время своего избранія въ директора проживалъ въ мансардѣ гдѣ-то около Пикадилли и что онъ передъ этимъ былъ выпровоженъ изъ Франціи за какую-то неумѣстную попытку исправить несправедливость къ нему судьбы, — тѣмъ не менѣе, банку грѣшно бы было жаловаться на автографъ, который онъ оставилъ ему на память о себѣ въ числѣ прочихъ активовъ, въ видѣ росписки на 2,000 ф. ст., такъ какъ обаяніе его имени помогло подцѣпить еще нѣсколько высокопоставленныхъ личностей на удочку. Пассивъ банка простирался до 250,000 ф. ст., потерею которыхъ многія семейства были повергнуты въ нищету. Изъ директоровъ и остальныхъ служащихъ нѣкоторые спаслись отъ грозившаго имъ наказанія бѣгствомъ, другіе же, какъ мы упоминали выше, были приговорены къ тюремному заключенію срокомъ отъ 3 до 12 мѣсяцевъ....
Случай этотъ былъ не единственный въ своемъ родѣ въ Англіи, но все же въ Великобританіи дѣла отличались солидностью, въ сравненіи съ тѣми спекуляціями и обманами, которые ежедневно совершались въ Америкѣ и на которые вниманіе публики обратилось лишь послѣ того, какъ кризисъ успѣлъ разразиться.
нему человеку, стоило только постучаться в двери банка, чтобы тотчас же добиться принятия векселя в 500 ф., быть затем избранным в директора и перебрать из человеколюбия столько денег, сколько ему хотелось. Под этим фактом скрывалось гораздо более, чем мы знаем и, боимся, есть основание думать, что существующие законы будут бессильны разъяснить эту тайну. Невольно приходит на ум догадка, что тут происходил дележ добычи, хотя об этом дележе до сих пор ничего и не вышло наружу.
Если откинуть долговые обязательства вышеназванных лиц, простиравшиеся в общей сложности на 125 000 фунт. стерл. и оказавшиеся большею частью безнадежными к получению, то актив банка состоял главным образом из копей, разработка которых производилась в убыток, и из документов, из которых каждый представлял своего рода курьез. Один архитектор, который в компании с делопроизводителем общества, г. Кэмероном, спекулировал домами, учел на 10 000 ф. ст. векселей своих рабочих и эти драгоценные документы хранились вместе с многочисленными варантами самых ненадежных фирм и с акциями каждого мыльного пузыря, каждого гнилого предприятия, успевшего лопнуть уже семь лет тому назад. Один респектабельный джентльмен тоже открыл себе в банке текущий счет, перебрал значительно лишку и был таков. Оказалось, что это слуга в гостинице «Золотого креста» и что он скрылся в Америку. На последних выборах директора правления, в угоду недовольному ропоту некоторых акционеров, избрали некоего Джемса Бэринга, выдававшего себя за родственника знаменитого, несметно богатого банкирского дома. Хотя впоследствии и оказалось что Бэринг состоит в родстве с этим домом лишь по общему праотцу Адаму, что он во время своего избрания в директора проживал в мансарде где-то около Пикадилли и что он перед этим был выпровожен из Франции за какую-то неуместную попытку исправить несправедливость к нему судьбы, — тем не менее банку грешно бы было жаловаться на автограф, который он оставил ему на память о себе в числе прочих активов, в виде расписки на 2000 ф. ст., так как обаяние его имени помогло подцепить еще несколько высокопоставленных личностей на удочку. Пассив банка простирался до 250 000 ф. ст., потерею которых многие семейства были повергнуты в нищету. Из директоров и остальных служащих некоторые спаслись от грозившего им наказания бегством, другие же, как мы упоминали выше, были приговорены к тюремному заключению сроком от трех до двенадцати месяцев…
Случай этот был не единственный в своем роде в Англии, но все же в Великобритании дела отличались солидностью, в сравнении с теми спекуляциями и обманами, которые ежедневно совершались в Америке и на которые внимание публики обратилось лишь после того, как кризис успел разразиться.
