Страница:История торговых кризисов в Европе и Америке (Вирт) 1877.pdf/269

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана

Рука объ руку съ этою жаждою быстраго обогащенія, съ этою лихорадочною поспѣшностью снова ставились на карту въ самыхъ безумныхъ предпріятіяхъ нажитыя богатства, шло гигантскими шагами и развращеніе нравовъ. Послѣ того, какъ за три года передъ тѣмъ, одинъ изъ директоровъ Нью-гэвенской желѣзной дороги (Шюйлеръ) похитилъ около двухъ милліоновъ, случаи этого рода, хотя и не въ такихъ громадныхъ размѣрахъ, стали повторяться сотнями. Нью-Іоркскій „Times“, который, вообще говоря, отличался большимъ умѣніемъ замаскировывать непріятныя истины, сознавался, что въ сущности на всѣхъ американскихъ желѣзныхъ дорогахъ, у всего желѣзнодорожнаго персонала, отъ президента до послѣдняго качегара, самый грубый и наглый обманъ вошелъ въ обычай, что у каждаго изъ служащихъ, рядомъ съ тою совѣстью, которую онъ берегъ для частныхъ своихъ дѣлъ и которая, быть можетъ, и отличалась необыкновенною щепетильностью, выработалась еще особая, желѣзнодорожная совѣсть; что никогда еще не былъ построенъ ни одинъ локомотивъ безъ того, чтобы фабрикантъ, его строившій, не сунулъ президенту желѣзнодорожной компаніи тысячи двѣ долларовъ магарычу, никогда еще не была поставлена бочка сала для смазки вагонныхъ колесъ безъ того, чтобы служащее лицо, завѣдующее этимъ дѣломъ, не получило отъ поставщика на водку. Словомъ, управленіе этими большими финансовыми и промышленными предпріятіями шло такъ же какъ и государственное и комунальное управленіе: и тамъ, и здѣсь обманъ и воровство составляли норму. Въ финансовой сферѣ происходила война всѣхъ противъ всѣхъ, въ которой средства пускались въ ходъ безъ разбора. Отъ всякаго протеста нравственнаго чувства избавлялись просто тѣмъ, что перевертывали вверхъ дномъ общепринятыя начала нравственности. Никому и въ голову не приходило вознегодовать, когда разсказывали, что тотъ или другой чиновникъ, кассиръ или какое-нибудь иное должностное лицо, пользующееся общественнымъ довѣріемъ, наживаетъ деньги; напротивъ, это во всѣхъ случаяхъ принималось какъ дѣло вполнѣ естественное и само собою разумѣющееся; и на честность, не поддающуюся соблазнамъ, если таковая оказывалась, смотрѣли какъ на курьезъ, частью съ насмѣшливой улыбкой, частью съ изумленіемъ.

Послѣ кризиса, конечно, у всѣхъ раскрылись глаза и люди съ ужасомъ очнулись отъ своего опьяненія. Даже печать, которая своимъ хвастливымъ тономъ поддерживала американское самомнѣніе и поощряла деморализацію, принялась бичевать злоупотребленія и именно въ безпощадности этихъ обличеній лежитъ залогъ поворота къ лучшему.

Газета „New-Iork Herald“ (во главѣ которой, замѣтимъ мимоходомъ, стоитъ редакторъ далеко не катоновской строгости въ дѣлѣ нравственности) высказалась въ маѣ 1857 г. слѣдующимъ образомъ о своихъ соотечественникахъ: „То, что́ можно сказать о Нью-Іоркѣ, примѣнимо и ко всей странѣ. Обогатиться безъ труда — такова въ настоящее время жизненная цѣль, къ ко-

Тот же текст в современной орфографии

Рука об руку с этою жаждою быстрого обогащения, с этою лихорадочною поспешностью снова ставились на карту в самых безумных предприятиях нажитые богатства, шло гигантскими шагами и развращение нравов. После того как за три года перед тем один из директоров нью-гэвенской железной дороги (Шюйлер) похитил около двух миллионов, случаи этого рода хотя и не в таких громадных размерах, стали повторяться сотнями. Нью-йоркский «Times», который вообще говоря отличался большим умением замаскировывать неприятные истины, сознавался, что, в сущности, на всех американских железных дорогах, у всего железнодорожного персонала, от президента до последнего кочегара, самый грубый и наглый обман вошел в обычай, что у каждого из служащих рядом с тою совестью, которую он берег для частных своих дел и которая, быть может, и отличалась необыкновенною щепетильностью, выработалась еще особая железнодорожная совесть; что никогда еще не был построен ни один локомотив без того, чтобы фабрикант, его строивший, не сунул президенту железнодорожной компании тысячи две долларов магарычу, никогда еще не была поставлена бочка сала для смазки вагонных колес без того, чтобы служащее лицо, заведующее этим делом, не получило от поставщика на водку. Словом, управление этими большими финансовыми и промышленными предприятиями шло так же, как и государственное и коммунальное управление: и там, и здесь обман и воровство составляли норму. В финансовой сфере происходила война всех против всех, в которой средства пускались в ход без разбора. От всякого протеста нравственного чувства избавлялись просто тем, что перевертывали вверх дном общепринятые начала нравственности. Никому и в голову не приходило вознегодовать, когда рассказывали, что тот или другой чиновник, кассир или какое-нибудь иное должностное лицо, пользующееся общественным доверием, наживает деньги; напротив, это во всех случаях принималось как дело вполне естественное и само собою разумеющееся; и на честность, не поддающуюся соблазнам, если таковая оказывалась, смотрели как на курьез, частью с насмешливой улыбкой, частью с изумлением.

После кризиса, конечно, у всех раскрылись глаза и люди с ужасом очнулись от своего опьянения. Даже печать, которая своим хвастливым тоном поддерживала американское самомнение и поощряла деморализацию, принялась бичевать злоупотребления и именно в беспощадности этих обличений лежит залог поворота к лучшему.

Газета «New York Herald» (во главе которой, заметим мимоходом, стоит редактор далеко не катоновской строгости в деле нравственности) высказалась в мае 1857 г. следующим образом о своих соотечественниках: «То, что можно сказать о Нью-Йорке, применимо и ко всей стране. Обогатиться без труда — такова в настоящее время жизненная цель, к ко-