Если мы изо всѣхъ товаровъ, которые служили предметомъ спекуляціи, остановимся на одномъ только сахарѣ, то это уже дастъ намъ возможность судить о размѣрахъ, которыхъ достигала необузданность спекулянтовъ. Ввозъ сахара разныхъ сортовъ простирался въ 1856—57 году до 776,868,842 фунтовъ, стоимостью на 42,770,330 долларовъ. Изъ этого количества было вывезено 14,731,802 фунлъ стоимостью на 1,180,263 д. Итакъ, въ 1856—57 г. ввозъ превосходилъ вывозъ на 41,590,067 долларовъ, между тѣмъ, какъ въ 1855—1855 г. ввозъ представлялъ излишекъ лишь въ 13,663,017 долларовъ. Слѣдовательно, за одинъ только 1856—1857 годъ было истрачено на сахаръ двадцатью семью милліонами болѣе, чѣмъ въ предыдущій годъ, что́ объясняется, правда, не одними излишествами спекуляціи, искусственно поднимавшей цѣны, но и полнѣйшимъ неурожаемъ американскаго тростника въ 1856 г.
Чтобы дать понятіе о тѣхъ разнообразныхъ плутняхъ, которыя продѣлывались передъ наступленіемъ кризиса, вышеназванный отчетъ Бременскаго консула приводитъ слѣдующій характеристичный примѣръ. Законодательное собраніе штата Канзаса, въ числѣ прочихъ концессій, выданныхъ имъ на банки въ теченіе 1856—1857 г., разрѣшило учрежденіе банка и въ Лекомптонѣ съ тѣмъ условіемъ, чтобы губернаторъ предварительно удостовѣрился въ наличности требовавшагося для этого предпріятія капитала въ 50,000 долларовъ. Лекомптонскій банкъ былъ открытъ лѣтомъ 1857 г., но передъ этимъ подстроили дѣло такъ, что, вмѣсто установленныхъ 50,000 долларовъ, было на лицо только 2000, въ двухъ мѣшкахъ, по 1000 д. въ каждомъ; чтобы обмануть губернатора, каждый изъ этихъ мѣшковъ, послѣ того, какъ находившіяся въ немъ деньги были пересчитаны и пока считали деньги въ другомъ мѣшкѣ, выбрасывался въ одну дверь и вносился опять въ другую, чтобы съизнова подвергался провѣркѣ.
Америка успѣла уже сдѣлаться главнымъ рынкомъ для сбыта всѣхъ предметовъ роскоши, изготовлявшихся въ Европѣ, но спекуляція перецѣнивала вдвое и втрое дѣйствительную потребность, существовавшую на эти предметы въ Америкѣ. Ввозъ товаровъ въ Нью-Іоркъ, возрасшій уже съ 1851 по 1855 гг. на 50—60 процентовъ, принялъ въ 1856 г. и въ 1 полов. 1857 г. совсѣмъ уже ни съ чѣмъ несообразные размѣры. Не взирая на это, спекуляціи удалось, посредствомъ задержанія товаровъ въ складахъ, еще поднять цѣны въ 1857 г. среднимъ размѣромъ на 7%, а для нѣкоторыхъ отдѣльныхъ предметомъ на 20 и на 30%. Журналъ Deutsche Vierteljahrsschrift взялъ на себя трудъ прослѣдить въ прейскурантѣ „Нью-Іоркской торговой газеты“, начиная съ декабря 1856 г., цѣны 27 важнѣйшихъ предметовъ торговли. Оказывается, что цѣны эти почти безъ исключенія стояли по наступленіи кризиса, 25 ноября 1857 г. ниже курса 14 декабря 1856 г. Большинство предметовъ понизилось въ цѣнѣ на 20—30 про-
Если мы изо всех товаров, которые служили предметом спекуляции, остановимся на одном только сахаре, то это уже даст нам возможность судить о размерах, которых достигала необузданность спекулянтов. Ввоз сахара разных сортов простирался в 1856—57 году до 776 868 842 фунтов, стоимостью на 42 770 330 долларов. Из этого количества было вывезено 14 731 802 фунта стоимостью на 1 180 263 дол. Итак, в 1856—57 г. ввоз превосходил вывоз на 41 590 067 долларов, между тем как в 1855—1856 г. ввоз представлял излишек лишь в 13 663 017 долларов. Следовательно, за один только 1856—1857 год было истрачено на сахар двадцатью семью миллионами более, чем в предыдущий год, что объясняется, правда, не одними излишествами спекуляции, искусственно поднимавшей цены, но и полнейшим неурожаем американского тростника в 1856 г.
Чтобы дать понятие о тех разнообразных плутнях, которые проделывались перед наступлением кризиса, вышеназванный отчет Бременского консула приводит следующий характеристичный пример. Законодательное собрание штата Канзаса, в числе прочих концессий, выданных им на банки в течение 1856—1857 гг., разрешило учреждение банка и в Лекомптоне с тем условием, чтобы губернатор предварительно удостоверился в наличности требовавшегося для этого предприятия капитала в 50 000 долларов. Лекомптонский банк был открыт летом 1857 г., но перед этим подстроили дело так, что вместо установленных 50 000 долларов было налицо только 2000 в двух мешках по 1000 дол. в каждом; чтобы обмануть губернатора, каждый из этих мешков, после того как находившиеся в нем деньги были пересчитаны и пока считали деньги в другом мешке, выбрасывался в одну дверь и вносился опять в другую, чтобы сызнова подвергался проверке.
Америка успела уже сделаться главным рынком для сбыта всех предметов роскоши, изготовлявшихся в Европе, но спекуляция переоценивала вдвое и втрое действительную потребность, существовавшую на эти предметы в Америке. Ввоз товаров в Нью-Йорк, возросший уже с 1851 по 1855 гг. на 50—60 процентов, принял в 1856 г. и в первой половине 1857 г. совсем уже ни с чем несообразные размеры. Невзирая на это, спекуляции удалось посредством задержания товаров в складах еще поднять цены в 1857 г. средним размером на 7%, а для некоторых отдельных предметов на 20% и на 30%. Журнал «Deutsche Vierteljahrsschrift» взял на себя труд проследить в прейскуранте «Нью-Йоркской торговой газеты», начиная с декабря 1856 г., цены двадцати семи важнейших предметов торговли. Оказывается, что цены эти почти без исключения стояли по наступлении кризиса, 25 ноября 1857 г., ниже курса 14 декабря 1856 г. Большинство предметов понизилось в цене на 20—30 про-
