центовъ наивысшей цѣны, которой они достигли; нѣкоторые пали въ цѣнѣ на 40—50 процентовъ и лишь въ немногихъ товарахъ пониженіе ограничилось 10%. Въ прейскурантъ, изъ котораго заимствованы эти данныя, не вошли, конечно, тѣ предметы, относительно которыхъ производилась наиболѣе необузданная спекуляція, мануфактурные товары въ тѣсномъ значеніи этого слова (какъ то: шелковыя матеріи, шерстяныя ткани и т. п.). Исторію цѣнъ на эти послѣдніе предметы „Нью-Іоркская торговая газета“ резюмируетъ (10 ноября 1857 г.) въ слѣдующихъ лаконическихъ выраженіяхъ: „Аукціонная продажа иностранныхъ мануфактурныхъ товаровъ, почти совершенно остановившаяся въ началѣ прошлаго мѣсяца вслѣдствіе стѣсненнаго положенія денежнаго рынка, опять возобновилась; но цѣны все-таки въ среднемъ выводѣ на 20—30 процентовъ ниже, чѣмъ въ началѣ сезона. Для купцовъ, занимающихся ввозомъ иностранныхъ товаровъ, нужно считать настоящій сезонъ совершенно окончившимся“. 25 ноября та же газета пишетъ: „всѣ товары, подверженые измѣненіямъ моды, охотно уступаются за 10—20 процентовъ ниже той цѣны, по которой были куплены“.
Чрезмѣрное напряженіе торговой дѣятельности сказывается также и въ томъ, что товары забирались изъ Европы на громадныя суммы въ долгъ; суммы эти нѣкоторое время покрывались отчасти отпускомъ хлѣба во время дороговизны на хлѣбъ, бывшей въ 1856 г., частью же эти закупки производились помощью крайняго напряженія кредита. Поэтому немудрено, что когда вслѣдствіе хорошей жатвы 1857 г. оказалось невозможнымъ съ выгодою отправлять хлѣбъ изъ Америки въ Европу, все зданіе, державшееся на ухищреніяхъ кредіта, не могло устоять и рухнуло.
Уже вначалѣ августа 1857 года въ Соединенныхъ Штатахъ произошло нѣсколько банкротствъ. Вниманіе, которое обратили на себя эти банкротства, перешло въ недовѣріе послѣ того, какъ въ половинѣ августа сдѣлались извѣстны новыя упущенія и мошенническія продѣлки управленій западныхъ желѣзныхъ дорогъ, такъ что въ августѣ „Нью-Іоркская торговая газета“ писала: „Въ нѣкоторыхъ кругахъ чувствуется та душная, тяжелая неподвижность атмосферы, которая обыкновенно предшествуетъ бурѣ“. Недѣлю спустя недовѣріе возрасло до такой степени, что деньги начали быстро исчезать изъ обращенія и недостатокъ орудій обмѣна сталъ ощутительнымъ образомъ отзываться на торговой и промышленной дѣятельности.
24-го августа обанкротилось общество „Ohio Life and Trust company“ — подражаніе французскому Crédit mobilier; то былъ депозитный и дисконтный банкъ съ 2-мя милліонами капитала, и учрежденіе это пользовалось до сихъ поръ репутаціей самой строгой солидности; но ссуды, неосторожно сдѣланныя имъ безъ надлежащаго обезпеченія желѣзнодорожнымъ обществамъ, погубили его, такъ что пассивъ его оказался доходящимъ до 5-ти милліоновъ. Такъ
центов наивысшей цены, которой они достигли; некоторые пали в цене на 40—50 процентов и лишь в немногих товарах понижение ограничилось 10%. В прейскурант, из которого заимствованы эти данные, не вошли, конечно, те предметы, относительно которых производилась наиболее необузданная спекуляция, мануфактурные товары в тесном значении этого слова (как то: шелковые материи, шерстяные ткани и тому подобное). Историю цен на эти последние предметы «Нью-Йоркская торговая газета» резюмирует (10 ноября 1857 г.) в следующих лаконических выражениях: «Аукционная продажа иностранных мануфактурных товаров, почти совершенно остановившаяся в начале прошлого месяца вследствие стеснённого положения денежного рынка, опять возобновилась; но цены все-таки в среднем выводе на 20—30 процентов ниже, чем в начале сезона. Для купцов, занимающихся ввозом иностранных товаров, нужно считать настоящий сезон совершенно окончившимся». 25 ноября та же газета пишет: «Все товары, подверженные изменениям моды, охотно уступаются за 10—20 процентов ниже той цены, по которой были куплены».
Чрезмерное напряжение торговой деятельности сказывается также и в том, что товары забирались из Европы на громадные суммы в долг; суммы эти некоторое время покрывались отчасти отпуском хлеба во время дороговизны на хлеб, бывшей в 1856 г., частью же эти закупки производились помощью крайнего напряжения кредита. Поэтому немудрено, что когда вследствие хорошей жатвы 1857 г. оказалось невозможным с выгодою отправлять хлеб из Америки в Европу, все здание, державшееся на ухищрениях кредита, не могло устоять и рухнуло.
Уже вначале августа 1857 года в Соединенных Штатах произошло несколько банкротств. Внимание, которое обратили на себя эти банкротства, перешло в недоверие после того, как в половине августа сделались известны новые упущения и мошеннические проделки управлений западных железных дорог, так что в августе «Нью-Йоркская торговая газета» писала: «В некоторых кругах чувствуется та душная, тяжелая неподвижность атмосферы, которая обыкновенно предшествует буре». Неделю спустя недоверие возросло до такой степени, что деньги начали быстро исчезать из обращения и недостаток орудий обмена стал ощутительным образом отзываться на торговой и промышленной деятельности.
24 августа обанкротилось общество «Ohio Life and Trust company» — подражание французскому «Crédit mobilier»; то был депозитный и дисконтный банк с двумя миллионами капитала, и учреждение это пользовалось до сих пор репутацией самой строгой солидности; но ссуды, неосторожно сделанные им без надлежащего обеспечения железнодорожным обществам, погубили его, так что пассив его оказался доходящим до пяти миллионов. Так
