желѣзнодорожныхъ акцій и облигацій, а также банковыхъ акцій падали съ стремительной быстротою; въ нѣсколько недѣль это паденіе дошло до 10, 20, 30 и 50%. Биржевой міръ, который въ критическія минуты хватается за соломенку, возлагалъ свои надежды на получку значительной суммы денегъ, которая была послана изъ Европы съ пароходомъ Central America. Но гибель этого парохода еще увеличила недовѣріе, такъ что дѣла вскорѣ окончательно стали. Паника была такъ велика, что гибель нѣсколькихъ сотъ людей, потонувшихъ вмѣстѣ съ деньгами во время крушенія парохода, прошла почти незамѣченной.
Что касается самихъ банковъ, то они введеннымъ ограниченіемъ кредита нетолько не предотвратили отъ себя послѣдствія кризиса, но еще накликали бѣду на свою голову. Уже въ концѣ августа дисконтъ повысился до 24%. По 26-е сентября банками было извлечено изъ обращенія около 16-ти милліоновъ долларовъ, но этимъ они только повредили самимъ себѣ, такъ какъ недовѣріе къ нимъ стало быстро возрастать, и вклады, ввѣряемые имъ, стали соотвѣтственно съ этимъ уменьшаться. Купцы, вынужденные разсчитывать только на самихъ себя, нѣкоторое время держались довольно хорошо, но когда, въ послѣдней недѣлѣ сентября, банки Пенсильваніи и Мэрилэнда, а съ ними вмѣстѣ и многія первоклассныя фирмы Филадельфіи, пріостановили свои платежи, то и нью-іоркскій торговый міръ не могъ долѣе устоять и банкротства сдѣлались столь же многочисленны, сколько и значительны по своимъ размѣрамъ. Уже къ 30-му сентября до 109 торговыхъ домовъ въ Бальтиморѣ, Бостонѣ, Нью-Іоркѣ и Филадельфіи объявили себя несостоятельными на сумму отъ 100,000 до 3,000,000 дол. Около 40 банковъ могли считаться окончательно погибшими; 175 банковъ пріостановили выдачу ввѣренныхъ имъ депозитовъ и оплату своихъ билетовъ звонкою монетою; пониженіе бумажныхъ цѣнностей на биржѣ дошло до 20—25%; дисконтъ сталъ на непомѣрной высотѣ, многія фабрики были закрыты, многія тысячи рабочихъ лишились заработка. Недовѣріе было всеобщее и еще усиливалось смутными слухами, какіе всегда возникаютъ въ минуты кризиса. Токово было положеніе, до котораго дошли дѣла.
Каждый день приносилъ вѣсть о новыхъ банкротствахъ. На фондовой биржѣ курсы самыхъ надежныхъ бумагъ пали до небывалыхъ размѣровъ. За пониженіемъ бумажныхъ цѣнностей послѣдовало столь же быстрое паденіе цѣнъ на товары. Въ нью-іоркскихъ банкахъ еще имѣлся запасъ звонкой монеты въ 13 мил. дол.; банки эти еще продолжали съ неутомимою твердостью держаться своей системы и уменьшили размѣръ своихъ ссудъ къ 10-му октября на 20 милліоновъ. Между тѣмъ, настало 4-е октября съ своими значительными платежами, и хотя этотъ тяжелый день, какъ утверждаетъ „Нью-Іоркская торговая газета“, прошелъ благополучнѣе, нежели можно было ожидать, тѣмъ не менѣе, на слѣдующей недѣлѣ оказалось полное исчезновеніе довѣрія. Дис-
железнодорожных акций и облигаций, а также банковых акций падали с стремительной быстротою; в несколько недель это падение дошло до 10%, 20%, 30% и 50%. Биржевой мир, который в критические минуты хватается за соломинку, возлагал свои надежды на получку значительной суммы денег, которая была послана из Европы с пароходом «Central America». Но гибель этого парохода еще увеличила недоверие, так что дела вскоре окончательно стали. Паника была так велика, что гибель нескольких сот людей, потонувших вместе с деньгами во время крушения парохода, прошла почти незамеченной.
Что касается самих банков, то они введенным ограничением кредита не только не предотвратили от себя последствия кризиса, но еще накликали беду на свою голову. Уже в конце августа дисконт повысился до 24%. По 26 сентября банками было извлечено из обращения около шестнадцати миллионов долларов, но этим они только повредили самим себе, так как недоверие к ним стало быстро возрастать, и вклады, вверяемые им, стали соответственно с этим уменьшаться. Купцы, вынужденные рассчитывать только на самих себя, некоторое время держались довольно хорошо, но когда в последней неделе сентября банки Пенсильвании и Мэриленда, а с ними вместе и многие первоклассные фирмы Филадельфии, приостановили свои платежи, то и нью-йоркский торговый мир не мог долее устоять и банкротства сделались столь же многочисленны, сколько и значительны по своим размерам. Уже к 30 сентября до ста девяти торговых домов в Балтиморе, Бостоне, Нью-Йорке и Филадельфии объявили себя несостоятельными на сумму от 100 000 до 3 000 000 дол. Около сорока банков могли считаться окончательно погибшими; 175 банков приостановили выдачу вверенных им депозитов и оплату своих билетов звонкою монетою; понижение бумажных ценностей на бирже дошло до 20%—25%; дисконт стал на непомерной высоте, многие фабрики были закрыты, многие тысячи рабочих лишились заработка. Недоверие было всеобщее и еще усиливалось смутными слухами, какие всегда возникают в минуты кризиса. Таково было положение, до которого дошли дела.
Каждый день приносил весть о новых банкротствах. На фондовой бирже курсы самых надежных бумаг пали до небывалых размеров. За понижением бумажных ценностей последовало столь же быстрое падение цен на товары. В нью-йоркских банках еще имелся запас звонкой монеты в 13 мил. дол.; банки эти еще продолжали с неутомимою твердостью держаться своей системы и уменьшили размер своих ссуд к 10 октября на 20 миллионов. Между тем настало 4 октября с своими значительными платежами, и хотя этот тяжелый день, как утверждает «Нью-Йоркская торговая газета», прошел благополучнее, нежели можно было ожидать, тем не менее на следующей неделе оказалось полное исчезновение доверия. Дис-
