Но многіе изъ этихъ банковъ пустились въ рискованныя аферы, приняли участіе въ желѣзнодорожныхъ предпріятіяхъ, которыя лишь въ дальнемъ будущемъ могли дать доходъ, въ строительныхъ компаніяхъ, которыя страдали
банка, — описаніе, которое было доставлено автору, благодаря обязательности одного изъ мѣстныхъ негоціантовъ: «Въ одинъ пасмурный, холодный ноябрьский день 1871 года въ Бреславлѣ собралось съ дюжину крупныхъ банкировъ посовѣтоваться между собою о томъ, какъ бы имъ при своихъ биржевыхъ спекуляціяхъ оградить себя отъ убытковъ, проистекающихъ отъ банкротства контрагентовъ. Опасность этого рода становилась въ то время тѣмъ серьезнѣе, что, въ виду ожидаемаго притока французскихъ пяти милліардовъ, весь свѣтъ принималъ участіе въ биржевыхъ спекуляціяхъ, то и дѣло возникали новые банки, курсы на всемъ протяженіи таблицы биржевыхъ курсовъ шли въ гору, и всякій покупщикъ какія бы бумаги онъ ни пріобрѣталъ, могъ быть увѣренъ, что через нѣсколько дней наживетъ на нихъ барыши. Масса публики, какъ смыслящей, такъ и не смыслящей въ дѣлахъ, осаждала своими поученіями агентовъ и банкировъ, благодаря чему коммиссіонное дѣло достигло небывалой еще степени процвѣтанія. Банкиры съ довольнымъ видомъ заносили въ графу своихъ доходовъ коммиссіонныя восьмыя доли процента и прочія крохи, какія перепадали имъ отъ курсовъ. Но медаль эта имѣла и свою оборотную сторону: рѣдко удавалось этимъ большимъ господамъ имѣть дѣло непосредственно другъ съ другомъ; гораздо чаще имъ приходилось прибѣгать къ услугамъ маклера или какого-нибудь закулиснаго члена биржи — а дней до наступленія ultimo проходитъ не мало, и за это время мало ли что можетъ случиться. Поэтому ихъ обуялъ великій страхъ; тяжелымъ бременемъ лежала у нихъ на душѣ забота о томъ, — а что̀, какъ иные изъ контрагентовъ не въ состояніи будутъ исполнить къ наступленію ultimo принятыя на себя обязательства? Когда кому-нибудь изъ этихъ господъ такая забота не давала спать ночью, онъ по-утру бралъ книгу, въ которой записывались всѣ принятыя имъ на себя обязательства и пробѣгалъ содержаніе этой книги, отдѣляя козлищъ отъ овецъ, ставя противъ иныхъ именъ кресты на подобіе надгробныхъ памятниковъ, отмѣчая другія имена чертою, обозначавшею предѣлъ: доселѣ и не дальше, — и, такимъ образомъ, дни вплоть до наступленія ultimo проходили въ лихорадочномъ возбужденіи, неизвѣстности и тревогѣ. И вотъ, въ томъ, чтобы выйти изъ этого безотраднаго положенія, не отказываясь отъ пріятныхъ восьмыхъ долей процента, и состояла вся задача. И задача эта была разрѣшена самымъ блистательнымъ образомъ. Одна изобрѣтательная голова напала на средство, позволявшее не только ограждать себя отъ убытковъ, но еще и наживать кое-какіе добавочные барыши.
«Итакъ, вышеупомянутыя двѣнадцать фирмъ сошлись на совѣщаніе, въ результатѣ котораго оказался — не обезпечивающій фондъ, посредствомъ котораго возможныя потери неслись бы сообща, а бреславльскій маклерскій банкъ; другими словами, они искали акціонернаго общества съ милліономъ талеровъ капитала, изъ котораго взносилось только 40%; выбрали изъ имѣвшихся на лицо крупныхъ маклеровъ, нѣсколько болѣе надежныхъ дѣльцовъ
Но многие из этих банков пустились в рискованные аферы, приняли участие в железнодорожных предприятиях, которые лишь в дальнем будущем могли дать доход, в строительных компаниях, которые страдали
банка, — описание, которое было доставлено автору благодаря обязательности одного из местных негоциантов: «В один пасмурный, холодный ноябрьский день 1871 года в Бреславле собралось с дюжину крупных банкиров посоветоваться между собою о том, как бы им при своих биржевых спекуляциях оградить себя от убытков, проистекающих от банкротства контрагентов. Опасность этого рода становилась в то время тем серьезнее, что ввиду ожидаемого притока французских пяти миллиардов весь свет принимал участие в биржевых спекуляциях, то и дело возникали новые банки, курсы на всем протяжении таблицы биржевых курсов шли в гору, и всякий покупщик какие бы бумаги он ни приобретал, мог быть уверен, что через несколько дней наживет на них барыши. Масса публики как смыслящей, так и не смыслящей в делах осаждала своими поучениями агентов и банкиров, благодаря чему комиссионное дело достигло небывалой еще степени процветания. Банкиры с довольным видом заносили в графу своих доходов комиссионные восьмые доли процента и прочие крохи, какие перепадали им от курсов. Но медаль эта имела и свою оборотную сторону: редко удавалось этим большим господам иметь дело непосредственно друг с другом; гораздо чаще им приходилось прибегать к услугам маклера или какого-нибудь закулисного члена биржи, — а дней до наступления ultimo проходит немало, и за это время мало ли что может случиться. Поэтому их обуял великий страх; тяжелым бременем лежала у них на душе забота о том, — а что как иные из контрагентов не в состоянии будут исполнить к наступлению ultimo принятые на себя обязательства? Когда кому-нибудь из этих господ такая забота не давала спать ночью, он поутру брал книгу, в которой записывались все принятые им на себя обязательства и пробегал содержание этой книги, отделяя козлищ от овец, ставя против иных имен кресты, наподобие надгробных памятников, отмечая другие имена чертою, обозначавшею предел: доселе и не дальше, — и, таким образом, дни вплоть до наступления ultimo проходили в лихорадочном возбуждении, неизвестности и тревоге. И вот в том, чтобы выйти из этого безотрадного положения, не отказываясь от приятных восьмых долей процента, и состояла вся задача. И задача эта была разрешена самым блистательным образом. Одна изобретательная голова напала на средство, позволявшее не только ограждать себя от убытков, но еще и наживать кое-какие добавочные барыши.
«Итак, вышеупомянутые двенадцать фирм сошлись на совещание, в результате которого оказался — не обеспечивающий фонд, посредством которого возможные потери неслись бы сообща, а бреславльский маклерский банк; другими словами, они искали акционерное общество с миллионом талеров капитала, из которого взносилось только 40%; выбрали из имевшихся налицо крупных маклеров несколько более надежных дельцов
