всѣхъ сторонъ выражалась надежда, что фирма въ скоромъ времени будетъ въ состояніи возобновить свои платежи.
Биржа, не успѣвшая еще оправиться отъ ударовъ предшествующихъ дней, была повержена этимъ непредвидѣннымъ несчастіемъ съ фирмой, считавшейся до сихъ поръ за недоступную твердыню, въ полнѣйшее отчаянье. Курсы падали съ каждой минутой на нѣсколько процентовъ и число домовъ, пріостанавливавшихъ свои платежи, было весьма значительно.
Послѣ одного изъ самыхъ злополучныхъ дней, какіе только можно найти въ лѣтописяхъ нью-іоркской биржи въ Уольстритѣ, лѣтописяхъ, столь богатыхъ катастрофами,—въ субботу 20 числа при открытіи биржи настроеніе казалось нѣсколько улучшившимся. Министръ финансовъ отдалъ приказаніе подъ-отдѣленію государственнаго казначейства скупить государственныхъ облигацій на 10,000,000 долларовъ. Эту мѣру считали достаточной для противодѣйствія паникѣ, если только при этомъ банки сохранятъ свою состоятельность. Фондовая биржа открылась при довольно твердомъ настроеніи; курсы, въ большинствѣ случаевъ, были даже значительно выше, чѣмъ при заключительной котировкѣ предшествующаго дня. Но улучшенію этому не суждено было долго продержаться. Не прошло и получаса по открытіи фондовой биржи, какъ пришло извѣстіе о пріостановкѣ платежей компаніей „Union Trust Company“. Не успѣла обезумѣвшая отъ испуга толпа маклеровъ оправиться отъ этого удара, какъ распространилась роковая вѣсть о томъ, что банкъ „of Commonwealth“ пріостановилъ свои платежи, и въ числѣ слуховъ, возникающихъ въ изобиліи въ подобные дни, сталъ носиться слухъ о банкротствѣ фирмы Вандербильтъ. Тутъ, казалось, настали послѣдніе дни биржи; ни о какихъ курсахъ не было болѣе и рѣчи. Люди, которые въ обыкновенныя, спокойныя времена торговались по цѣлымъ часамъ прежде, чѣмъ рѣшались продать свои бумаги на ¼ процента выше или ниже, теперь старались перекричать своихъ конкуррентовъ, сбавляя противъ цѣны, запрашиваемой послѣдними, по 10—20 процентовъ. Довѣріе совершенно исчезло; за цѣнность признавалось лишь то, что́ было семью столбами въ землю врыто. На многочисленныя пріостановки платежей маклерскими фирмами, о которыхъ возвѣщалось съ президентской эстрады, никто уже болѣе не обращалъ и вниманія; въ помѣщеніи биржи стоялъ ревъ и гулъ, и всякое подобіе порядка исчезло.
При такихъ обстоятельствахъ предсѣдатель биржи счелъ своимъ долгомъ созвать биржевой комитетъ для немедленнаго совѣщанія, и послѣ непродолжительныхъ преній рѣшено было закрыть фондовую биржу на нѣкоторое время. Рѣшеніе это было безпримѣрнымъ событіемъ въ лѣтописяхъ нью-іоркской биржи, но неумолимая необходимость требовала подобныхъ принудительныхъ мѣръ. Останься фондовая биржа еще нѣкоторое время открытой, — всѣ торговые дома, имѣвшіе какія бы то ни было связи съ биржей, были бы поставлены на край
всех сторон выражалась надежда, что фирма в скором времени будет в состоянии возобновить свои платежи.
Биржа, не успевшая еще оправиться от ударов предшествующих дней, была повержена этим непредвиденным несчастьем с фирмой, считавшейся до сих пор за недоступную твердыню, в полнейшее отчаянье. Курсы падали с каждой минутой на несколько процентов и число домов, приостанавливавших свои платежи, было весьма значительно.
После одного из самых злополучных дней, какие только можно найти в летописях нью-йоркской биржи в Уолл-стрите, летописях, столь богатых катастрофами, в субботу 20-го числа при открытии биржи настроение казалось несколько улучшившимся. Министр финансов отдал приказание подотделению государственного казначейства скупить государственных облигаций на 10 000 000 долларов. Эту меру считали достаточной для противодействия панике, если только при этом банки сохранят свою состоятельность. Фондовая биржа открылась при довольно твердом настроении; курсы в большинстве случаев были даже значительно выше, чем при заключительной котировке предшествующего дня. Но улучшению этому не суждено было долго продержаться. Не прошло и получаса по открытии фондовой биржи, как пришло известие о приостановке платежей компанией «Union Trust Company». Не успела обезумевшая от испуга толпа маклеров оправиться от этого удара, как распространилась роковая весть о том, что банк «of Commonwealth» приостановил свои платежи, и в числе слухов, возникающих в изобилии в подобные дни, стал носиться слух о банкротстве фирмы Вандербильт. Тут, казалось, настали последние дни биржи; ни о каких курсах не было более и речи. Люди, которые в обыкновенные, спокойные времена торговались по целым часам, прежде чем решались продать свои бумаги на 0,25 процента выше или ниже, теперь старались перекричать своих конкурентов, сбавляя против цены, запрашиваемой последними, по 10—20 процентов. Доверие совершенно исчезло; за ценность признавалось лишь то, что было семью столбами в землю врыто. На многочисленные приостановки платежей маклерскими фирмами, о которых возвещалось с президентской эстрады, никто уже более не обращал и внимания; в помещении биржи стоял рев и гул, и всякое подобие порядка исчезло.
При таких обстоятельствах председатель биржи счел своим долгом созвать биржевой комитет для немедленного совещания, и после непродолжительных прений решено было закрыть фондовую биржу на некоторое время. Решение это было беспримерным событием в летописях нью-йоркской биржи, но неумолимая необходимость требовала подобных принудительных мер. Останься фондовая биржа еще некоторое время открытой, — все торговые дома, имевшие какие бы то ни было связи с биржей, были бы поставлены на край
