наго рынка, которая передъ этимъ способствовала распространенію кризиса, а теперь облегчила исцѣленіе отъ его послѣдствій.
Но наиболѣе твердымъ оплотомъ, о который разбились волны кризиса, подобно тому, какъ морская волна разбивается объ утесъ, были большіе центральные ассигнаціонные банки, державшіеся за весь этотъ періодъ съ большой стойкостью.
Между тѣмъ, какъ нецентрализованные нью-іоркскіе банки и на этотъ разъ, такъ же, какъ и въ 1857 г., при самомъ началѣ кризиса вынуждены были пріостановить свои платежи,—между тѣмъ, какъ англійскій банкъ вслѣдствіе недостатковъ своей организаціи еще въ 1866 г. былъ вынужденъ ходатайствовать передъ правительствомъ о пріостановкѣ дѣйствія банковаго закона, три главные банка континентальной Европы стояли во все продолженіе кризиса непоколебимо. Правда, дѣйствіе банковаго закона въ Австріи было пріостановлено, но австрійскій банкъ не былъ вынужденъ воспользоваться въ значительныхъ размѣрахъ даннымъ ему разрѣшеніемъ выпускать необезпеченные металлическимъ фондомъ билеты свыше нормы въ 200 милліоновъ гульденовъ. За все время, пока продолжался кризисъ, австрійскій банкъ былъ въ состояніи удержать такъ называемое третное покрытіе своихъ билетовъ. Прусскій банкъ обладалъ такимъ запасомъ звонкой монеты, который позволялъ ему поддержать торговлю пониженіемъ дисконта и другими облегчительными мѣрами. Но правленіе этого банка благоразумно воздержалось отъ этого, какъ для того, чтобы не поощрять спекуляцію, такъ и потому, что двумъ пятымъ запаса наличныхъ денегъ соотвѣтствовало равное количество правительственныхъ вкладовъ, которые могли быть потребованы обратно немедленно или съ назначеніемъ короткаго срока для ихъ возвращенія.
Между тѣмъ, какъ запасъ билетовъ въ англійскомъ банкѣ, въ началѣ кризисовъ въ 1857 и 1866 г., при повышеніи дисконта до 10 процентовъ, все-таки палъ до 957,710 и до 730,830 ф. ст. и банкъ находился на волосокъ отъ банкротства,—въ рѣшительную минуту 1873 г., когда и Лондону грозила паника, запасъ этотъ, при 9% дисконта не падалъ ниже 7½ милліоновъ ф. ст.
Единственное, что́ въ поведеніи банковъ за весь этотъ періодъ достойно порицанія, это то, что англійскій и австрійскій банки недостаточно энергично предостерегали коммерческій міръ о близости опасности и, вообще, какъ будто боялись приступить вовремя къ повышенію дисконта.
Если бы англійскій банкъ въ теченіе лѣта не держалъ свой дисконтъ слишкомъ низко, онъ не былъ бы вынужденъ разомъ повысить его въ ноябрѣ до 9%. Главнымъ, руководящимъ правиломъ большихъ ассигнаціонныхъ банковъ должно быть,—воздерживаться во время разгара спекуляцій отъ поощренія послѣднихъ низкимъ уровнемъ дисконта, какъ то дѣлалъ англійскій банкъ въ
ного рынка, которая перед этим способствовала распространению кризиса, а теперь облегчила исцеление от его последствий.
Но наиболее твердым оплотом, о который разбились волны кризиса, подобно тому как морская волна разбивается об утес, были большие центральные ассигнационные банки, державшиеся за весь этот период с большой стойкостью.
Между тем, как нецентрализованные нью-йоркские банки и на этот раз, так же как и в 1857 г., при самом начале кризиса вынуждены были приостановить свои платежи, — между тем как английский банк вследствие недостатков своей организации еще в 1866 г. был вынужден ходатайствовать перед правительством о приостановке действия банкового закона, три главные банка континентальной Европы стояли во все продолжение кризиса непоколебимо. Правда, действие банкового закона в Австрии было приостановлено, но австрийский банк не был вынужден воспользоваться в значительных размерах данным ему разрешением выпускать не обеспеченные металлическим фондом билеты свыше нормы в 200 миллионов гульденов. За все время, пока продолжался кризис, австрийский банк был в состоянии удержать так называемое третное покрытие своих билетов. Прусский банк обладал таким запасом звонкой монеты, который позволял ему поддержать торговлю понижением дисконта и другими облегчительными мерами. Но правление этого банка благоразумно воздержалось от этого, как для того чтобы не поощрять спекуляцию, так и потому, что двум пятым запаса наличных денег соответствовало равное количество правительственных вкладов, которые могли быть потребованы обратно немедленно или с назначением короткого срока для их возвращения.
Между тем как запас билетов в английском банке в начале кризисов в 1857 и 1866 г. при повышении дисконта до десяти процентов все-таки пал до 957 710 и до 730 830 ф. ст. и банк находился на волосок от банкротства, — в решительную минуту 1873 г., когда и Лондону грозила паника, запас этот при 9% дисконта не падал ниже 7,5 миллионов ф. ст.
Единственное, что в поведении банков за весь этот период достойно порицания, это то, что английский и австрийский банки недостаточно энергично предостерегали коммерческий мир о близости опасности и вообще как будто боялись приступить вовремя к повышению дисконта.
Если бы английский банк в течение лета не держал свой дисконт слишком низко, он не был бы вынужден разом повысить его в ноябре до 9%. Главным, руководящим правилом больших ассигнационных банков должно быть — воздерживаться во время разгара спекуляций от поощрения последних низким уровнем дисконта, как то делал английский банк в
