жены сверху и снизу величайшимъ почетомъ и многіе изъ первыхъ были даже пожалованы титуломъ баронетовъ.
Чэнджъ-Элли, гдѣ помѣщалась лондонская биржа, вскорѣ приняла тотъ же видъ, какъ и парижская улица Кенкампуа. Происходившая въ ней давка людей всевозможныхъ званій, безъ различія возраста и пола, производила почти отвратительное впечатлѣніе. Возбужденное настроеніе, овладѣвшее публикой было такъ велико, что курсы акцій подвергались громаднымъ колебаніямъ. Поднявшись 2-го іюня 1720 года до 890, они, благодаря тому, что этотъ высокій курсъ привлекъ на слѣдующій день на биржу много продавцовъ, къ вечеру же упали до 640, а къ 6-му іюня снова поднялись до 820.
Хотя Арчибальдъ Гöчсонъ и старался раскрыть публикѣ глаза своими вычисленіями и хотя курсъ акцій и палъ вслѣдствіе того, что многіе принуждены были продавать свои бумаги, чтобы имѣть средства уплатить второй взносъ, тѣмъ не менѣе, правленіе съ своей стороны энергично противодѣйствовало пониженію курса и съ этою цѣлью въ значительныхъ размѣрахъ ссужало акціи въ кредитъ по курсу 400.
Этимъ маневромъ, который въ новѣйшее время находилъ въ Германіи такъ часто подражателей, не только количество акцій было уменьшено, но и лица, получавшія эту ссуду, пріобрѣтали черезъ нее средства къ покупкѣ новыхъ акцій, и такимъ образомъ курсъ снова поднялся почти до 800. Тогда клика рискнула сдѣлать новый выпускъ акцій на 5,000,000 фунт. ст. по курсу въ 1,000%; уплата по всѣмъ акціямъ долженствовала быть произведена въ 10 сроковъ, взносами по 100 ф. ст. Изъ 5,000,000 этого выпуска, общество въ одинъ день роздало акцій въ кредитъ на сумму 3-хъ милліоновъ, чтобы снабдить торговлю акціями наличными деньгами. Влѣдствіе этой биржевой игры акціи Южно-американской компаніи поднялись до 1,050. „Въ доброй старой Англіи, говоритъ одинъ старый финансистъ, едва ли оставался хотя одинъ мозгъ, способный еще высчитывать и соображать вѣроятные результаты всего этого дѣла“. Безумныя спекуляціи Южно-Американской компаніи увлекли за собою и другія главнѣйшія общества, такъ что бумаги Остъ-Индской компаніи поднялись до 445, а акціи англійскаго банка до 260. Разсчитываютъ, что вслѣдствіе этого повышенія цѣнъ, общая цѣнность этихъ акцій, а также бумагъ множества другихъ крупныхъ и мелкихъ предпріятій, порожденныхъ этою эпохою спекуляцій, дошла къ концу іюня 1720 г. до 500 милліоновъ ф. ст., т. е. въ пять разъ превысила все количество наличныхъ денегъ, находившихся въ то время въ обращеніи въ Европѣ.
Одновременно съ этимъ, производительныя отрасли дѣятельности были вовсе оставлены или же находились въ пренебреженіи; торговля бумагами поглощала всѣ силы страны. Пока директоры Южно-американской компаніи, посредствомъ щедрой выдачи своихъ акцій въ кредитъ и другихъ средствъ, поощряли
жены сверху и снизу величайшим почетом и многие из первых были даже пожалованы титулом баронетов.
Чэндж-Элли, где помещалась лондонская биржа, вскоре приняла тот же вид, как и парижская улица Кенкампуа. Происходившая в ней давка людей всевозможных званий, без различия возраста и пола, производила почти отвратительное впечатление. Возбужденное настроение, овладевшее публикой было так велико, что курсы акций подвергались громадным колебаниям. Поднявшись 2 июня 1720 года до 890, они, благодаря тому что этот высокий курс привлек на следующий день на биржу много продавцов, к вечеру же упали до 640, а к 6 июня снова поднялись до 820.
Хотя Арчибальд Гёчсон и старался раскрыть публике глаза своими вычислениями, и хотя курс акций и пал вследствие того, что многие принуждены были продавать свои бумаги, чтобы иметь средства уплатить второй взнос, тем не менее правление с своей стороны энергично противодействовало понижению курса и с этою целью в значительных размерах ссужало акции в кредит по курсу 400.
Этим маневром, который в новейшее время находил в Германии так часто подражателей, не только количество акций было уменьшено, но и лица, получавшие эту ссуду, приобретали через нее средства к покупке новых акций, и таким образом курс снова поднялся почти до 800. Тогда клика рискнула сделать новый выпуск акций на 5 000 000 фунтов стерлингов по курсу в 1000%; уплата по всем акциям долженствовала быть произведена в десять сроков, взносами по 100 фунтов стерлингов. Из 5 000 000 этого выпуска общество в один день раздало акций в кредит на сумму трех миллионов, чтобы снабдить торговлю акциями наличными деньгами. Вследствие этой биржевой игры акции Южно-Американской компании поднялись до 1050. «В доброй старой Англии, — говорит один старый финансист, — едва ли оставался хотя один мозг, способный еще высчитывать и соображать вероятные результаты всего этого дела». Безумные спекуляции Южно-Американской компании увлекли за собою и другие главнейшие общества, так что бумаги Ост-Индской компании поднялись до 445, а акции Английского банка до 260. Рассчитывают, что вследствие этого повышения цен общая ценность этих акций, а также бумаг множества других крупных и мелких предприятий, порожденных этою эпохою спекуляций, дошла к концу июня 1720 года до 500 миллионов фунтов стерлингов, то есть в пять раз превысила все количество наличных денег, находившихся в то время в обращении в Европе.
Одновременно с этим производительные отрасли деятельности были вовсе оставлены или же находились в пренебрежении; торговля бумагами поглощала все силы страны. Пока директора Южно-Американской компании посредством щедрой выдачи своих акций в кредит и других средств поощряли
