какъ у дежурнаго генерала, подъ непосредственнымъ начальствомъ; Ермоловъ спросилъ меня, длячего я не явлюсь къ К***? — для того, ваше превосходительство, отвѣчала я, что К*** ничего не смыслитъ въ нашемъ униформѣ, и что странно было бы, если бъ гусарскій офицеръ имѣлъ нужду въ наставленіяхъ пѣхотнаго какъ одѣться въ свой мундиръ. Ермоловъ не настаивалъ болѣе, но сказалъ только: К*** это приказано отъ Милорадовича, сладьте это какъ-нибудь. — Повѣрьте, генералъ, что К*** лжетъ! Милорадовичъ имѣетъ столько ума, чтобъ не посылать гусаръ на смотрѣ къ мушкетеру. Дѣло обошлось безъ дальнихъ хлопотъ. К*** оставилъ свои претензіи.
— Сегодня было заложеніе инвалиднаго дома. По окончаніи всѣхъ обрядовъ, всѣ мы обѣдали въ палаткахъ; день былъ до нестерпимости жарокъ. Прежде еще присутствованія при заложеніи дома, Милорадовичъ объѣхалъ въ сопровожденіи всей свиты своихъ ординарцевъ всѣ крѣпости, что̀ составляло верстъ двадцать. Его небольшая Арабская
как у дежурного генерала, под непосредственным начальством; Ермолов спросил меня, для чего я не явлюсь к К? — «Для того, ваше превосходительство, — отвечала я, — что К ничего не смыслит в нашей униформе, и что странно было бы, если б гусарский офицер имел нужду в наставлениях пехотного, как одеться в свой мундир». Ермолов не настаивал более, но сказал только: «К. это приказано от Милорадовича, сладьте это как-нибудь». — «Поверьте, генерал, что К. лжет! Милорадович имеет столько ума, чтоб не посылать гусар на смотре к мушкетеру». Дело обошлось без дальних хлопот. К. оставил свои претензии.
Сегодня было заложение инвалидного дома. По окончании всех обрядов все мы обедали в палатках; день был до нестерпимости жарок. Прежде еще присутствования при заложении дома Милорадович объехал в сопровождении всей свиты своих ординарцев все крепости, что составляло верст двадцать. Его небольшая арабская
