до потемок, а с рассветом снова принимается за работу. Все он возится с сеянцами, прививками, выводит да закрепляет новые сорта. Все говорю, чтобы бросил свои опыты, а завел бы просто доходный сад. Так нет, не может уняться — это ему неинтересно. Ладно еще пасека нас немного поддерживает.
Утром, напившись чаю, мы с Аггеем Федоровичем пошли в его „домашний" сад. Он был расположен позади дома и занимал площадь около полугектара.
Сразу же при входе в сад меня поразили яблони. Раза в полтора выше меня, с тонким, как оглобля, стволом, они имели короткообрезанные сучья, на концах которых торчали тонкие черенки. Тут были черенки и ныне привитые, и привитые в прошлом и позапрошлом году. На сучьях висели ярлычки с названием привитого сорта.
Осматривая ярлычки, я с удивлением нашел, что на некоторых деревьях было привито по несколько сортов.
— Это маточные яблони, — пояснил Аггей Федорович: — они не боятся мороза, но дают плохие яблоки. На них я и прививаю хорошие, но нежные, вымерзающие сорта. Выросший за год черенок я срезаю и снова прививаю к этому же, или к другому такому же крепкому, не боящемуся морозов дереву. На следующий год я опять перепрививаю черенок. И так проделываю до