маго бытія, или того, что дѣйствительно есть въ душѣ. Напротивъ, науки мышленія, чувствованія и желаніе обыкновенно называются формальными, потому что предметъ ихъ ограничивается единственно наблюденіемъ того, какъ все, находящееся въ душѣ, живетъ и дѣйствуетъ.
И такъ психологія теперь у насъ—въ опредѣленной чертѣ своего предмета; опредѣленный ея предметъ озаряется сознаніемъ; сознаніе, озаряя его, указываетъ поприще дѣятельности внутреннему опыту. Предметъ, сознаніе и опытъ,—этими тремя моментами самопознанія ограничиваются всѣ средства нашей науки. Такими средствами не можетъ ли быть указана и самая метода ея развитія?
Исторія философіи представляетъ много примѣровъ построенія психологіи и при другихъ способахъ: философы большею частію позволяли себѣ дѣлать заключенія о человѣческой душѣ не по самымъ явленіямъ души, а по принятымъ взглядамъ на міръ, или по общей, усвоенной извѣстнымъ мыслителямъ, идеѣ всего существующаго. Идея конечно еще рѣже, чѣмъ обыкновенное понятіе, возникаетъ въ душѣ съ неукоризненною чистотою, ибо почти всегда оттѣняется чертами такъ или иначе слагающейся жизни; однакожъ она бываетъ самородною мыслію человѣческаго духа, которая, незамѣтно ограничившись эмпирическими посылками, не сознаетъ этихъ ограниченій, но, построяя міровые свои идеалы, смотритъ на нихъ, какъ на произведенія самостоятельной и независимой умственной дѣятельности. Очевидно, что, проявляясь въ психологіи съ такою самостоятельностію, она дѣлается глав-
