дическими, то житейскими или утилитарными цѣлами, вызывающими извѣстные законы, уставы, правила, обычаи: но централизація ихъ не менѣе условливается и особенностями психическими; каждая человѣческая группа, начиная отъ самаго великаго государственнаго тѣла до самаго малаго семейства, проявляетъ частный свой типъ, собственную нравственную физіогномію, которая сложилась изъ тѣхъ или другихъ душевныхъ наклонностей, расположеній, страстей, привычекъ. И такъ, еслибы, имѣя это въ виду, какъ фактъ, мы встрѣтили вопросъ, — какимъ образомъ стать въ благопріятное отношеніе къ извѣстному обществу, или общественному кружку, и особенно, какимъ образомъ, для достиженія предполагаемой цѣли, дѣйствовать на него, двигать имъ, давать ему желаемое направленіе; то безъ сомнѣнія отвѣчали бы указаніемъ на способы не столько офиціальные или внѣшніе, сколько нравственные, отъ которыхъ получаютъ вліятельность и первые. Мы сказали бы, что надобно, подъ руководствомъ науки о душѣ, изучить свойственный той или другой народной корпораціи психическій строй и, слѣдуя законамъ человѣческой дѣятельности, которыя опять раскрываются въ паукѣ о душѣ, давать ей нужное направленіе понятными и нравящимися ей мелодіями. Истина—одна, но въ сознаніи она обыкновенно является подъ какими нибудь формами. Эти формы суть частныя настроенія души, не зная которыхъ, мы не будемъ знать и тѣхъ способовъ, какими можно вести людей къ истинѣ, чтобы потомъ, озаривъ ихъ свѣтомъ истины, послѣдовательно улучшить, возвысить и облагородить самыя формы ихъ жизни.
Почитая это справедливымъ, мы думаемъ, что наука
